Охота на инспектора

Мы взяли ключи и прошли в бывшую фотолабораторию. Теперь в ней скоро будет наш школьный стрелковый тир. «Пусть лучше здесь стреляют, чем сигареты у прохожих», – принял такое решение наш директор и купил на деньги спонсоров две пневматические винтовки, два пистолета и ящик мишеней.

Перегородку в соседнюю комнату уже сломали, чтобы удлинить помещение, и царил здесь, выражаясь литературно, строительный хаос.

Фотограф раскрыл шкаф с остатками химикалий и начал что-то отбирать в сумку.

– А вот это все, Дим, в смысле вот эти коробки вынеси, я тебя прошу, на помойку, ладно? Очень обяжешь.

Да ради бога! Я взял одну из коробок, набитую пакетиками с закрепителем, – это фиксаж, выражаясь литературно, – и понес ее на помойку. А там несколько пакетиков сунул в карман. Потому что этот фиксаж и есть основной компонент для создания «Вонючки». А другой – только я не скажу какой, чтобы никто не смог им воспользоваться, – очень обычные таблетки, которые продаются в любой аптеке, даже без рецепта.

Фотограф уже уехал – его звезды незакатные ждут, – а я снова зашел в нашу бывшую лабораторию и будущий тир. Там я вскрыл один пакетик и высыпал его содержимое на полку в шкафу. На переменке я успею сбегать в аптеку, и проблема с комиссией будет решена.

Но, оказалось, эту проблему уже решил наш отважный директор. Едва прозвенел звонок, как включилась наша школьная трансляция и прозвучал сначала сигнал тревоги, а затем строгий командирский голос директора:

– Слушать приказ по школе! Учебная тревога! Всем подразделениям провести эвакуацию. Минутная готовность. Время пошло!

Через минуту стройными толпами вся школа потекла на улицу через главный подъезд и запасные выходы.

Через две минуты Семен Михалыч непреклонно объяснял у главного подъезда членам высокой комиссии:

– Ничего не могу поделать, уважаемые дамы и господа офицеры. Плановое мероприятие. По согласованию с правоохранительными органами и МЧС. Согласно ситуации здание школы обесточено, перекрыты газо– и водоснабжение. Придется отложить нашу встречу до лучших времен. – И добавил как-то нелепо, не удержался, наверное: – Все свободны.

Пофыркивая от неудовольствия, члены комиссии расселись по машинам и исчезли до лучших времен.

Много позже мы узнали, что эту встречу сорвал сам Семен Михалыч, объявив по школе учебную тревогу. Никакую не плановую и ни с кем не согласованную. Дело в том, что эта комиссия должна была пообщаться не только с нами, но и обсудить с нашими педагогами качество новых учебников, рекомендованных средней школе. А нашим учителям кое-какие эти новые рекомендованные учебники не понравились. Активно не понравились, выражаясь литературно. Особенно – Бонифацию. Это наш учитель литературы, зацикленный на мировой классике. Он уверен сам и пытается убедить всех, что самое главное в истории человечества, в его прошлом, настоящем и будущем – это литература. Все хорошее в мире и все плохое зависит от нее. Плохое от плохой литературы, хорошее – от хорошей.

Недавно на одном из уроков он доказывал нам, что все катастрофы на Земле, а особенно у нас – в России, происходят из-за того, что руководители и специалисты перестали читать классику, а читают всякую пошлую дрянь.

– Настоящее художественное произведение воспитывает в человеке чувство ответственности за свое дело. А плохая литература воспитывает чувство безответственности.

И новые учебники литературы вызвали в нашем Бонифации чувство активной неприязни. Выражаясь литературно. И, конечно, на этом собеседовании мог вспыхнуть крутой скандал. А директору это надо?

Так что все уладилось и без меня. Без этой террористической «Вонючки». Но я про нее не забыл, и она кому-то очень пригодилась в трудную и опасную минуту…

В тот же день к нам Корзинка пришла. Или пришел? Такой скромный мальчик по имени Шурик. По прозвищу Корзинка. Он пришел к нам в сопровождении дамы примерно среднего возраста. Эта дама была его мамой. В красивой шляпке с вуалью (черная сеточка такая с черными кружочками в виде конфетти) и в красивых черных перчатках с фигурными дырочками и без пальцев.

– Здравствуйте, – сказала она маме, откинув вуаль с лица на макушку шляпы. – Давно мечтаю познакомиться с вашим семейством. Ваш Алексей – очаровательное дитя…

Мама с таким изумлением взглянула на Алешку, что наше «очаровательное дитя» даже смутилось. А такое очень редко бывает.

– Он, представляете, взял нашего застенчивого Шарика под свое покровительство. Наш Шарик очень неуютно чувствует себя в новом коллективе. Особенно в таком ужасном, как этот третий «А». Сплошные плебеи. Наш Шарик да ваш Оболенский – вот и вся классная аристократия. Я так рада, что они подружились.

Тут у меня в голове что-то немного поехало. И у Лешки, кажется, тоже что-то сдвинулось. Шурик… Шарик… Подружились… Мы оба уставились на большую сумку, которую дама с вуалью, войдя, поставила на пол, – нам подумалось, что Шурик – это одно, а в сумке совсем другое – маленький лохматый и молчаливый песик по кличке Шарик.

А вот мама Корзинкина вовремя врубилась и мелодично рассмеялась.