Охота на инспектора

В доме было тихо, только хрипло стучали, спотыкаясь, напольные часы в гостиной.

Алешка «шепотом», как он мне потом рассказывал, пробрался в холл, нащупал ключ от подвала. При этом ему показалось, что в этот раз ключ лежал не совсем на своем прежнем месте. Пришлось даже на секунду включить фонарик. Алешка подумал, что кто-то этот ключ брал, им воспользовался и положил обратно не туда, откуда взял. Но кому этот ключ мог понадобиться? Графья ведь в подвал не спускались, а больше вроде и некому. Но эта мысль промелькнула и погасла.

Но, тем не менее, Алешка сделал свой первый шаг от поражения к победе. Он вернулся и тихонько постучал в дверь. Сначала за дверью тявкнул Шарик, а потом отозвался сонным голосом Шурик:

– У нас болит голова, мы спим до понедельника.

– Шурка, это я, открывай скорее.

Шурик отпер дверь, впустил Алешку.

– Надевай штаны, – приказал Алешка, – нужна твоя помощь.

Шурик впрыгнул в джинсы, как бравый солдатик по тревоге.

– Я пойду в подвал. Ты меня там запрешь, а ключ положишь в холле, в правый ящик трюмо, рядом с платяной щеткой. Это понятно?

– А когда тебя отпереть?

– В понедельник, – буркнул Алешка. – Или в январе.

В подвале он выбрал драное кривоногое кресло поприличнее, устроился в нем и погасил фонарик. Он не собирался сидеть здесь всю ночь. Он прекрасно понимал, что папин гнев остынет в дороге. Нужно немного переждать, кое-что сделать, а потом тихонько вернуться в «детскую комнату милиции» и спокойно «доспать», согнав с тахты Шуркино пальто, волейбольный мяч и пригревшегося Шарика.

А пока можно немного подумать, прислушиваясь к подвальной тишине. Думал он о том, что кому-то (уже почти ясно – кому) нужно было разыскать второй подвал. Ведь не случайно, когда Дедуля рассказывал о старом доме, он говорил не «подвал», а «подвалы». Кому-то они для чего-то очень нужны. Может быть, кто-то настойчиво искал этот винный склад? Алешка, конечно, знал, что древние вина очень дорого ценятся. Правда, не мог понять – за что? Старинное оружие, старинные картины, иконы – это понятно. А старинная кислятина? Кому она нужна? Тут Алешке захотелось пить, он достал английскую фляжку, сделал пару глотков и положил ее рядом, чтобы была под рукой. И снова стал думать – все равно делать больше нечего. Он думал, думал и… заснул.

И проснулся от того, что ему показалось, будто кроме него в подвале кто-то еще есть. Домовые вернулись…

Сначала Алешка почувствовал запах сигаретного дыма, потом он услышал шепот. Разговаривали двое. Мужчина и женщина…

Глава XII ЗЕЛЕНЫЙ КАКТУС

Они разговаривали негромко и в темноте; только вспыхивал порой в дальнем углу огонек сигареты. Но он ничего не освещал – лишь кончик носа неизвестно кого. Впрочем, почти сразу стало известно, чья эта сигарета и чей этот нос. –  Вовчик, а зачем тебе это надо? – спросил женский голос, очень похожий на голос горничной Мариши.

– Зачем, зачем… Надо, значит. Не все ж этому козлу. Он свой клад со дна реки возьмет, а нам кинет по штуке баксов. А сам миллион срубит. И к англичанам слиняет. У каждого свой интерес. Ты-то вот тоже мне помогла, ключи достала, в подвал водишь. Значит, и у тебя интерес.

– Да я-то так, со зла. Достала меня барыня, Лилька эта. Да и не Лилька она, а Лидка. Покрасивше себя придумала. Госпожа такая, вишневая. Я ей и кофе в постель, и барыней величаю, а ей все не так. Барыня… Вот и я побарствовать хочу. Вот получу с тебя за помощь и в Канары уеду. Канареек слушать на вечернем закате.

– Сначала я получу. Да что-то не получается. Что-то дед напутал. Никакого подвала здесь нет. И вина – тоже. Ни старого, ни нового.

– Вот, Вовчик, какие дурные люди есть. За бутылку вина как за машину плотят.

– Вино того не стоит, – рассудил Вовчик. – А похвалиться этим лестно. Он его – морщится, но пьет. А сам об копеечной кружке пива мечтает. Богатые, они чудные. У них крыша от богатства едет. Сами не знают, чего хотят. Вроде все есть, а все равно еще чего-то хочется.

Алешка мне потом рассказывал: «Я, Дим, сижу и думаю: продашь ты этот винный клад, у нас столько денег будет! И мы с тобой на эти деньги… Но, Дим, не успел я додумать».

Да, не успел. Писать ему не хотелось, пить – тоже, но сильно захотелось чихнуть, пыли в подвале хватало. И Алешка не удержался. Так чихнул, будто под каменными сводами петарда взорвалась.

– Кто здесь? – И в лицо Алешке ударил яростный луч сильного фонаря. Алешка зажмурился и еще раз чихнул. – А, это ты, шустрик! Попался!

Алешка встал, попытался заслониться от беспощадного света. Фляжка с «Холмсом» упала на пол.

Вован подошел неторопливо, поднял ее, рассмотрел, засмеялся.

– Ишь ты, виской запасся. Так ты еще и пьяница.

– Это не мое, – проворчал Алешка.

– Точняк! Это мое! – И, отвернув пробку, Вован одним духом опорожнил фляжку до дна. И захлопал глазами. – Это что?

– Это мамино, – невинно объяснил Алешка.

– Ну?

– Она цветы создает. На подоконнике.

– Ну?

– У нее эксперименты такие. Она разноцветные цветы создает.

– Ну?

– Синие розы, к примеру.

– Не бывает синих роз, – сказала с недоверием Мариша.