Охота на «кротов»

Кроме того, Каларис предпринял шаги, призванные гарантировать, что сама Лигрен узнала об искреннем раскаянии Управления. Но официальное извинение ЦРУ перед правительством Норвегии так и не стало достоянием гласности. К тому времени Ингеборг Лигрен ушла со службы и канула в неизвестность в своем родном городе Ставангере на юго-западе Норвегии. Номер ее телефона не значился в телефонных книгах, и ее единственным желанием было дожить свои дни тихо и незаметно.

22 января 1991 г. из сообщения, помещенного ее семьей в столичной газете, стало известно, что Ингеборг Лигрен скончалась в Санднесе, пригороде Ставангера, в возрасте 76 лет.

Джордж Каларис, новый шеф контрразведки, был высоким, худощавым мужчиной с живым умом и без светских претензий. В Управлении, возглавляемом в основном выпускниками старейших университетов страны, Каларис являл собою аномалию. В то время как многие его коллеги были уроженцами восточной части США с медлительным выговором Г ротона или Андовера, Каларис вырос в Монтане; по внешности и стилю он в чем-то напоминал Джимми Дуранте. Его начальной школой стали улицы оккупированных нацистами Афин.

Когда Калариса (одиннадцати лет) и двух его братьев мать привезла в Грецию, чтобы они получили там образование, отец навещал их каждый год. Началась вторая мировая война, и Каларис с матерью и братьями остался в Афинах в нацистской оккупации. Семья обзавелась фальшивыми документами на свое имя и выдавала себя за греков. В удостоверении личности Калариса значилось, что он родился в Афинах. Во время войны Каларис учился в юридической школе при университете в Афинах. В 1944 году после освобождения Греции вновь открылось американское посольство. Когда подстегиваемый нетерпением Каларис обратился в посольство, чиновник сказал ему бодро: «У нас здесь кое-что есть для вас». Это была призывная повестка. Каларис вернулся в Соединенные Штаты в апреле 1945 года, а в августе, сразу после окончания войны, был призван на военную службу. Отслужив два года в армии, он закончил юридическую школу при университете штата Монтана и получил степень магистра по трудовому законодательству в нью-йоркском университете. Он работал юристом в Национальном совете по трудовым отношениям, затем в 1952 году пришел в ЦРУ.

Отдел контрразведки, обструганный Колби, уже значительно уменьшился, когда Калариса отозвали из Бразилии и назначили его начальником. Он решил оставить все как есть. Своим заместителем он сделал Леонарда Маккоя, который занимался отчетами в советском отделе. Сотрудники этого типа не ведут агентов, а записывают и оценивают информацию, поступающую с мест от ведущих оперативников. Среди прочих крупных дел Маккой писал отчеты по Пеньковскому и Носенко. Крупный лысеющий человек с размеренной речью, Маккой приходил в ужас, читая дела эпохи Энглтона, к которым теперь имел доступ. Настроенный явно в пользу Носенко и против Энглтона, он еще больше разъярился, когда в полной мере осознал, что происходило за закрытыми дверями контрразведки и группы специальных расследований[227].

Бывший коллега Маккоя в общих чертах описал подоплеку этого: «Будучи еще сравнительно молодым сотрудником в подразделении отчетов, Маккой в разгаре полемики о Носенко написал памятную записку Хелмсу, в которой утверждал, что Носенко чистосердечен и отношение к нему со стороны сотрудников ЦРУ неправильное. Хелмс направил записку Энглтону для комментария. Маккой попал на заметку. Он едва не вылетел со службы. Бэгли и Энглтон навалились на него, словно тонна кирпичей. Слышно было за квартал. Его вызвали «на ковер», и Бэгли задал ему хорошую головомойку».

«Памятная записка привела Энглтона в такую ярость, что, я думаю, он занес Маккоя в список подозреваемых, как он зачастую и делал. Если с кем-то было трудно иметь дело, Энглтон делал вывод, что этот человек действует по советским инструкциям, чтобы сорвать расследование по «кроту», — коллега покачал головой. — Став заместителем шефа контрразведки, Маккой имел несчастье впутаться в дело Шадрина, что отнюдь не способствовало его карьере». Шадрин, капитан советского эсминца, стал перебежчиком в 1959 году и исчез в Вене в 1975 году после того, как американская разведка ввела его в свою игру против КГБ.

Своим вторым заместителем Каларис сделал Лоуренса Стернфилда, крепкого, плотно сбитого ветерана ЦРУ, работавшего в Чили, Бразилии и Боливии, а затем занимавшегося кубинскими операциями в Майами. При Каларисе отдел контрразведки состоял из двух подразделений: исследований и анализа — во главе с Маккоем и операций — под руководством Стернфилда.

Стернфилд был поражен, узнав, что Голицын имел доступ к досье Управления, которые предоставил ему Энглтон в разгар охоты на «кротов». К тому времени ЦРУ упрятало Голицына на «Ферме» в северной части штата Нью-Йорк. Потихоньку Стернфилд стал возвращать досье ЦРУ. Каждый выходной в течение нескольких недель он отправлял на «Ферму» автофургон, который возвращался в Лэнгли нагруженный документами. За рулем находился Эрнест Цикерданос, сотрудник контрразведки ЦРУ.