Охота на «кротов»

Эдгар Гувер полностью доверял «Федоре», но всегда существовала возможность того, что сомнения в отношении источника на исполнительском уровне не доходили до него. А сомнения все же существовали. Как отметил Питерсон, «с самого начала имелись вопросы и, безусловно, в последние четыре-шесть лет».

С другой стороны, утверждал бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ, «Федора» обеспечил США ценной информацией. Он убежден, что Кулак был эффективным источником по нескольким причинам. Этот бывший сотрудник ЦРУ считает: «На сей счет была целая серия моментов. Прежде всего внимание «Федоры» к мельчайшим деталям в вопросах наблюдения и контрнаблюдения. Если вы ведете наблюдение за человеком, то, когда он идет на встречу, вы видите по нему, предпринимает ли он меры предосторожности, опасается ли слежки. «Федора» опасался возможного наблюдения за собой. Если он выходил из своего офиса и направлялся прямо на конспиративную квартиру, мы понимали, что здесь что-то не так. Кроме того, он проявлял готовность раскрывать сведения о сотрудниках КГБ. Что он и делал. Вообще разведчики не любят сообщать сведения о своих коллегах».

Более того, «Федора» раскрыл США получаемые от КГБ задания о сборе научно-технической информации. Работник ЦРУ утверждал: «Он передал нам задания КГБ на сбор информации в области науки и техники, перечень сведений, которые советская разведка стремилась получить, помог установить объекты интереса КГБ в военной области, прежде всего производителей вооружений. Все, чем он интересовался по своей работе, относилось к военной сфере: танки, ракеты и прочее. Он был очень полезным источником, принимая во внимание наши скромные возможности в советской колонии в те дни».

С тем чтобы представить Кулака в глазах его руководства (КГБ) в качестве ценного работника, ФБР предоставляло ему соответствующую информацию — подлинные секреты США, которые, однако, предварительно просматривались и обрабатывались ЦРУ и другими разведывательными ведомствами и о которых «Федора» затем уже сообщал в Москву. По словам сотрудника ЦРУ, «эти материалы имели низкий гриф секретности, но не были фальшивыми».

Регулярные тайные встречи Кулака с представителями ФБР записывались на видеопленку. Работник ЦРУ сообщил: «Я видел записи этих встреч и его опросов. Коренастый парень, типичный русский. С ним вели беседы нью-йоркские сотрудники ФБР на английском языке. И была большая бутылка шотландского виски, которое все пили».

В 1963 году Кулак покинул секретариат ООН и перешел на работу в советское представительство при этой организации. В 1967 году он сообщил ФБР, что его отзывают в Москву в связи с обычной ротацией кадров. Когда в 1971 году Кулак вновь приехал в США в качестве атташе по науке, он возобновил отношения с ФБР. Но позиции «Федоры», если он действительно был агентом проникновения, становились все слабее и слабее. В газетных отчетах, включая таковой Симура Херша в «Нью-Йорк тайме», выдвигались предположения, что ФБР осуществило проникновение в советское представительство при ООН. Так, писал Херш, одна из причин, по которым президент Р. Никсон создал секретное подразделение под видом рабочих по обслуживанию помещений Белого дома, состояла в показном беспокойстве, что «высокопоставленный сотрудник КГБ… работавший на американскую контрразведку, мог быть скомпрометирован» расследованием уотергейтского дела[147].

В 1971 году во время шумной истории с документами Пентагона — секретной историей вьетнамской войны, просочившейся через журналиста Дэниеля Элсберга в «Нью-Йорк тайме», — Кулак сообщил, что комплект документов был передан в советское посольство. ЦРУ подняло на смех это сообщение. На встрече с Дэвидом Янгом, одним из руководителей секретного подразделения «водопроводчиков» в Белом доме, директор Управления Ричард Хелмс сказал, что он игнорирует эту информацию, потому что «мы знаем человека, который передает нам такие сообщения, и у нас есть свои сомнения в отношении их»[148].

В общей сложности Кулак — «Федора» — проработал в Нью-Йорке два года в секретариате ООН, начиная с 1961 года, и два срока в советском представительстве при ООН в период с 1964 по 1977 год с четырехлетним перерывом между ними, когда он отзывался в Москву[149]. Несмотря на сомнения в отношении Алексея Кулака, его, как и других добровольных информаторов из КГБ, не могло обойти вознаграждение: в течение шестнадцатилетнего периода ФБР заплатило ему примерно 100 тысяч долларов.

Питерсон утверждает: «В 1977 году, когда «Федора» готовился к окончательному возвращению домой, мы указали ему на опубликованные статьи и сказали, что он сам справится с ситуацией. По моему личному мнению, если бы он не был подставой, его бы казнили».