Охота на крутых

– Почти, – ответил Борька. – Только не ты, дед Федь, сделал из него убийцу, а вся наша общественно‑политическая система. И еще: те, которых ваш сын отстреливал, – не народ, а его нахлебники. Ну, а что его в конце концов достали – тут видно влияние закона физики: «на каждое действие существует противодействие». И как принять надлежит сей факт, это уже ваши со Славкой личные отношения...

– Лады! – прервал его дед Федя. – Что было – того не вернешь! А тебе, Славка, я скажу: какой‑никакой, а Ванька был отцом. Но с другой стороны – тебе ишо тут долго околачиваться, а разные ненужные факты в биографии – на кой хрен они? Значить, решим так: ежели пропал он без вести – нехай таковым и числится в истории нашей станицы. Потому как определять вину и правоту предоставлено не нам, а Богу, поскольку душа его уже там, наверху!

– Значит, просто забудем Борькин рассказ? – серьезно спросил Гек.

– Значит, так! – согласился с ним дед и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу – будто комара надоедливого сгонял: – Едрит твой ангидрид, вот склероз долбаный, про дочку‑то я забыл совсем!

– Ка‑какую еще дочку? –еле выговорил обалдевший от неожиданности Славка. – Ты что, деда, хочешь сказать, что у вас с этой шведкой?..

– От дурень! – с сожалением глянул на него дед. – Ты хучь бы подумал, откель у нас возьмется младенец за полтора месяца! Не, мы с Эльзой получше придумали – взяли на воспитание готовую уже – семнадцатилетнюю... Ну – удочерили, чи как оно там называется ! – смущенно признался он и заорал на улицу: – Гретка, ты иде там, давай сюды!

– Сейчас! – и в калитку скакнуло стройное создание с гривой распушенных льняных волос, одетое в майку и короткую плиссированную юбку. Разглядев ее как следует, под электрическим светом от лампы, все дружно ахнули, поняв смущение деда Феди: девчонка была не то что красива – она была миловидна до ужаса: большие голубые глаза, маленький курносый носик, чуть великоватый рот с четко выписанными губами и симпатичные ямочки на щеках.

– Дед?! – укоризненно повернулся Славка.

– Ну, не удочерили, так увнучили! – попробовал защититься дед Федя. – Моя Лизавета и Грета сразу до души друг другу припали там, в детдоме для особо одаренных. А вы ж знаете – ежели ей чего глянется – она енто быстро к рукам приберет. Как меня, к примеру! – прибеднился он.

– Да ладно, дед, не юли! – великодушно махнул рукой Гек.

– Там еще неизвестно, кто кого захомутал! Геннадий! – взял он в руку хрупкую на вид ладонь девушки и удивленно вскинул брови, ощутив жесткое, цепкое ответное пожатие.

– Я не все шло досказал! – влез дед в церемонию знакомства. – Гретка воспитывалась в спецшколе ентих... как их?

– Амазонок! – подсказала девушка.

– Во, точно! Дык она русский наш знает, как я «Отче наш». И енто ишо не все – кидает ножи на сколько хошь метров, шпарит из автомата и пистолета, умеет ездить на машине, и черт‑те что еще! Да – и классно дерется, кстати! – дед представлял Гретку с такой горячностью, словно не знакомил ее, а собирался замуж выдавать. Та лишь мило улыбалась, не переставая знакомиться с присутствующими. Дед Федор, видимо, устав молоть языком, подтянул ближе к лавке одну из принесенных сумок, порылся в ней, звякнул и вынул на свет плоскую четырехугольную бутылку.

– «Амаретто»! – невольно вырвалось у тех, кто его хорошо знал.

– А как же! – гордо подбоченился дед. – Мы ежели чего хлебаем – то на постоянку! Расселись за столом, разлили по чайным чашкам.

– Так на чем мы остановились? – обратился Борис к Геку.

– Кто кому и в чем будет помогать!

– Один момент? – Игорь придвинулся ближе к Борису. – Ответь мне еще на такой вопрос: как фамилия второго «опера» на допросе Славкиного отца, ну того, который внучку хотел психичкой сделать?

– А зачем тебе? – враз потух Борька, затем махнул рукой. – Да что там, все равно узнаешь! Вольвак его фамилия.

– Как я и предполагал. – Гекова улыбка не предвещала ничего хорошего. – Знаете, какое у меня предложение? Поспать сегодня, а с утра разобраться, что к чему!

На том и порешили...

Расходясь по комнатам, не заметили вокруг ничего подозрительного. Да и не могли заметить: постоялец тетки Катерины в доме напротив, квартирующий у нее третью неделю, наблюдал за ними в бинокль с инфракрасной оптикой, лежа на самом верху высоченного сеновала. Дождавшись, пока в доме напротив погаснут огни, взял в руки трубку радиотелефона с подсветкой.

– Алло, шеф, птички в гнездышке! Повторяю – птички...

– Пошел на хрен! – перебил его грубый голос. – Говори по русски – все собрались?

– Даже с избытком! Пара незнакомых – девка и мужик!

– Ну и ладно, фиг с ними! С утра начинайте операцию. Только дайте им хорошо выспаться, а то припрете с петухами... Бабу обработали?

– Еще неделю назад! Согласилась на все сто – ей теперь боязно одной ночевать!

– За ценой не стойте! Знаю я вас, живоглотов – за копейку удавиться готовы! Если не выгорит дело – лучше на глаза мне не показывайтесь – шкуры на барабан посдираю! Все!