Охота на крутых

Как только чуть разъяснилось на дворе, они дружно перетащили вещи Дуни к Мане, которая жертвовала в этом случае личной жизнью – мужиков она любила поболе, чем ее покойный супруг первак из патоки. Но в сарае было полно сена, и эта проблема отпала как‑то сама собой. А зимой... впрочем, Маня была оптимисткой...

Жорик от удовольствия чуть не запил – ведь он на девяносто процентов сделал работу всей «бригады» – значит, бабки остальные – его. Ну, поставит ящика три‑четыре «Российской». Ну, закусь там, то‑се! Опять же бабцы! Но если он договорится по дешевке с этой долбаной вдовой, на которую потратил столько сил и энергии... Ха, фокус с ниткой, иголкой и канифолью, конечно, известен любому дурню: воткнул иглу в переплет окна поближе к стеклу, к игле – длинную нитку в ушко привязал... И сиди себе за углом, води по нитке канифолью. Душу выматывает, между прочим!

Зато потом, когда крест с кладбища пер, намаялся! Хорошо, всего один мужик по дороге встретился, да и тот – в стельку. Заматерился, попробовал перекреститься – рукой мимо рожи промахивается. Плюнул и пошел дальше – как бык... это... отлил, одним словом! Проспится – забудет!

Сложнее всего было на завершающей стадии: череп выпросил у кладбищенского сторожа – он в нем «бычки» гасил недокуренные, фосфору – у местной «химички» – мазать якобы поплавки для ночной рыбалки, а вот за детской радиоуправляемой моделью автомобиля пришлось аж в Краснодар сбегать! Зато какой эффект?! Ну, а с образом покойного Гребова – проще простого! Фотографией шеф снабдил каждого – чтобы хозяйке его представиться вроде друга по бывшей работе в забое. Остальное – дело техники: немного грима, парик и – никакой одежды! Не привык, правда, перед двумя бабами – нагишом да без продолжения... Ну да ничего – для пользы дела можно и потерпеть! А сейчас терпеть не хотелось. Две недели полового воздержания давали о себе знать: Жорику уже минуло двадцать семь – мужик в соку, «качок» – в городской местности он себе не позволял и трех дней пропускать «вхолостую». И если бы не приказ шефа – вплотную заняться «делом», забыв обо всем остальном, да не маячившие в перспективе крупные, очень крупные бабки, – он бы уже семенил не одну станичную «телку». А сегодня можно. Дело, считай, сделано, клиент морально подготовлен... Правда, старик этот – свекор да пацан‑сынок приплелись... Так у них свое жилье – у одного в Швеции, у другого – где‑то в Грузии или Абхазии. На хрен им квартира в какой‑то станице, пусть даже родимой?!

С такими мыслями Чич топал по ночной улице, все более приближаясь к колхозной овчарне на ее окраине, которая находилась по соседству с СТФ – свинофермой. На территории овчарни был выстроен большой кирпичный дом для обслуживающего персонала, в который администрация акционерного общества

временно поместила бригаду «шабашников». Подход к этому дому со стороны станицы был один – по неширокой, метра в три, перемычке между двумя отстойниками – жижесборниками, то бишь глубоким вонючим котлованом правильной четырехугольной формы, в который стекала жижа с очистных фермерских транспортеров. Там она годами и отстаивалась, постепенно испаряясь и высыхая. Чич, зажав нос, галопом перелетел плотину, и вскоре стоял у дверей дома. Сразу было ясно – идет большой «гудеж»: во всех комнатах – яркий свет из‑за занавесок, вовсю наяривает кассетник, а песни перемежаются плотным матом... Жорик распахнул дверь и... еле устоял на ногах: клубы табачного дыма, перемешанного с кислым тяжелым запахом застолья и вонью нестираных носков швырнули его назад. Но сзади напирал «духан» отстойников, а из двух зол выбирают меньшее – он решительно шагнул внутрь, профессиональным «зэковским» взглядом охватывая сразу все: простой дощатый стол, уставленный бутылками и закусью, кодляк шабашников за ним, их бригадира Хачика, почему‑то стоящего и отчаянно жестикулирующего и... девчонку лет тринадцати в голубых джинсах, шикарной замшевой укороченной курточке – неподалеку от него.

При виде Жорика спор будто обрезало. Он был среди них «авторитетом» – у него «казна», за ним – полномочия шефа.

– Ба, какие люди – и без наручников! – раскинув радушно грабли, Хачик шел обниматься.

– Ша! – отстранил его Чич. – Сначала объясни, что это за элемент? – указал взглядом на девчонку.

– Падлой буду – не знаю! – Хачик смущенно отступил. – Две минуты перед тобой зашла! И с порога – базар за «травку»! Еще даже не познакомились!

– Ты кто такая, откуда? – Чич шагнул к девчонке и едва взглянул на нее, сразу все понял. Круги под глазами очень симпатичного личика, трясущиеся пальцы, нервное подергивание плеч... Ее «ломало» самым натуральным образом.

– Зойка я! Здесь в турлагере живем, из Тулы приехали на уборку яблок. Дайте, дайте, хоть «окосячок» курнуть?!! Я знаю, у вас есть, ребята в лагере говорили!

– Прокололся, сука! – Чич резанул Хачика взглядом.– Размениваться начал, дешевка поганая?! Из‑за мелочевки дело сыплешь?!

– Да я, Жора! – начал отступать тот под давлением взгляда. – Всего одному хмырю».. пару «пяточек»... – В дверь вдруг постучали снаружи.