Охота на крутых

– Та ну тебя! – тетке надоело пререкаться с ним, и она махнула рукой. – Пойду огурчиков свежих выберу гостям, а то покупатель на дом скоро заявится.

– Не хочешь, значит, здесь жить? – дед Федор задумчиво доцедил из чашки.

– Не хочу, пап! – тетка Дуня пошла на огород. Грязный ком, опутанный проволокой, она углядела сразу – он валялся как раз посреди ее любимой грядки с поздними огурчиками.

– Ироды! – всплеснула она руками. – Опять, небось, дохлого поросенка подбросили! – Все это могло относиться как к близ живущим соседям, так и ко всей станице в целом. Была у некоторых станичан дурная привычка – издохшую дворовую живность подбросить в огород соседа – до скотомогильника долго везти.

Проворно ухватившись за проволоку, она живо огляделась – не видит ли кто, и уже намеревалась залупить комок грязной мешковины в соседние камыши, когда та развернулась и изнутри выскользнул и шлепнулся вновь на грядки увесистый пластиковый пакет, крест‑накрест обмотанный «скотчем». Тут уже сыграло роль любопытство. Зашвырнув в камыши проволоку и тряпку, тетка ухватила яркий пакет и побежала во двор к деду, который уплетал виноград прямо с лозы над столом, перемежая его «Амаретто».

– Папань, гля, шо я в огороде нашла! – шлепнула она сверток на стол. – Вчера не было, а седни появился.

– А вдруг это бомба? – пугнул ее дед. – Видела по телеку чеченские... это... террористы везде их подсовывают?

– Тер‑ро...ристы? – тетка Дуня села мимо лавки.

– Они самые! – подтвердил дед, ощупывая пластик. – А ну, дай нож! – Ликер уже сделал свое дело, ему сейчас было по фиг, что там заклеено.

– Ой, папа, не надо! – тетке было уже страшно. – Я побегу лучше участкового подыму!

– Это Вовку, что ли? – дед Федор пренебрежительно махнул рукой. – Да я ентого засранца ишо в детсаде за таблицу умножения гонял, куды ему!..

– Этот засранец майор уже! – оскорбилась за местную власть дочка.

– Тем более, – неопределенно изрек дед. – Ты мне ножик дашь, или рвать его вставными зубами? – прикрикнул он на дочку.

Получив желаемое, пошел все же на огород, сел на размежевке, закурил «Пьер Карден» и решительно вспорол пластик.

– Твою маму мерин нюхал! – дед еще не привык к шведскому этикету.

На сыроватый кубанский чернозем из распоротого чрева свертка поползли змеи. Но не живые – натуральные: по пластику скользили бусы и ожерелья из жемчуга, аметиста и теплого янтаря, браслеты из благородного металла, украшенные сверкающими камешками, и из камней, скрепленных между собой таким же металлом... Дед Федор ошарашенно затряс головой, затем торопливо снял пижаму, простелил, потряс над ней разрезанным пакетом. Изнутри теперь посыпалась разная мелочь, серьги, кольца, подвески, кулончики и медальоны с цепочками... И что‑то оставалось еще внутри – зацепилось, не хотело выходить на свет. Дед запустил руку нащупал, потянул..«и зажмурился от яростного, слепящего разноцветного блеска – утреннее солнце отразилось в бесчисленных мелких камешках...

Это была камея – огромная золотая раковина. Вделанные в нее драгоценные мелкие камешки образовывали панно: два бутона розы, а между ними – пышно распустившийся цветок. На зеленых изумрудных листьях и на алых лепестках роз сияли капельки росы – бриллианты. Алмазной пылью осыпаны и края раковины. Вся композиция была настолько яркой и живой, что массивная золотая цепь из крупных колец как бы терялась на ее фоне, делалась воздушной...

– Закрой хлебало, старый пердун, и собери цацки вот сюда! – на кучу драгоценностей шлепнулась мягкая охотничья сумка из выделанной кожи на длинном ремешке, а к затылку деда прилип противно‑прохладный металл...

Жорик Чич с раннего утра занял удобную позицию на самом верху сеновала и в бинокль наблюдал за соседним двором – оценивал силы противника. Огород Гребовых отсюда был тоже как на ладони, так что манипуляции деда Федора с предполагаемой «бомбой» Жорик видел отлично. А когда увидел то, из‑за чего, собственно, и была затеяна вся эта катавасия с куплей‑продажей дома, не выдержал и вмешался в ход событий, насадив предварительно на свой «ТТ» глушитель. Убивать – оно, конечно, нежелательно, но если что‑то или кто‑то вздумает помешать – пусть обижается на себя в связи с вынужденными обстоятельствами. Чич уже предвкушал победу, полную и окончательную: бабки, предназначенные для покупки дома, он, конечно, возьмет себе – в виде премии за отлично выполненную работу. «Ну и в виде компенсации за потраченные нервы прихватит‑перепрячет что‑нибудь из этих игрушек – шеф знает только про камею, а точного количества драгоценностей, так же, как и их списка – нет. Теперь осталось совсем немного – пока те, в доме, еще не проснулись – оглушить эту старую развалину и смотаться втихую из станицы...