Охота на Квака

Тишина, неподвижность и полное ощущение что это может продолжаться бесконечно долго, до тех пор, пока я, например, не сойду с ума. Единственный живой, оставшийся один на один с марионетками, порожденными электрическим током, которым вдруг надоело изображать из себя то, чем они на самом деле не являлись, захотелось вдруг вернуться в единственное состояние в котором они чувствуют себя по-настоящему хорошо, по-настоящему естественно. Да и живой ли? Какой я к черту живой, если являюсь таким же как они и отличаюсь от них лишь тем, что пока еще не понял, не осознал, своей сущности?

Мне захотелось закричать или даже нажать на курок, сделать что угодно, лишь бы эта тишина и неподвижность кончились, прямо сейчас, но подобное было невозможно, поскольку на меня, и я это хорошо чувствовал, откуда-то из глубины моего сознания, из жуткой, хранящейся там черноты, наваливалось нечто большое, деловито агрессивное и страшное. Это был некий клубок мыслей, тех, которые время от времени появляются у любого человека, и тут же исчезают оставшись совершенно неопознанными, оставляя после себя лишь след из самых диких, и совершенно необъяснимых поступков.

И этот безобразный клубок все наваливался и наваливался, рос во мне, готовясь меня сожрать, выесть изнутри как чудовищно разросшийся паразит, оставить от меня лишь оболочку, которая утратив разум, примется вопить что было мочи и палить во все стороны, даже не подозревая, что тем самым способствует своей гибели.

Гибели.

Это было ключевое слово, и я уцепился за него, словно за спасательный круг. И оно, чудесным образом, помогло мне спастись, совсем чуть-чуть, но этого хватило.

Оно помогло мне разжать пальцы, выпустить рукоятку револьвера. И тот, медленно, как-то неуклюже кувыркаясь, устремился к полу этой странной комнаты.

Впрочем, меня это уже не интересовало, поскольку дело было сделано. Я снова был самим собой, и мог трезво рассуждать, а также вернул себе способность двигаться. И это надо было использовать, прямо сейчас, пока не поздно.

— Ладно, прах вас возьми, — сказал я. — Пусть будет так как вы хотите. Договаривались? Вот и выполняйте свое обещание. Только, чур, больше без фокусов.

И это подействовало. Взгляд Сплетника шевельнулся и снова принялся вылизывать собственную ногу, а его хозяин весело хмыкнул. И Ноббин выбил тихую дробь ногами по полу, Хоббин уставился на меня огромными, навыкате, удивленными глазами, словно бы увидев меня в первый раз, словно пытаясь сообразить кто это такой перед ним, а смотритель, поспешно взглянув на экраны, и убедившись, что с его любимым зоопарком все в порядке, стал что-то искать на пульте.

— Ну, наглец, — сказал Ноббин. — Надо еще посмотреть кто из нас откалывает фокусы.

— Может и так, — сказал я, усаживаясь на стул. — Однако, сознайтесь, вы тоже блефовали.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Сплетник.

— Потому, что по крайней мере один из вас, долго в неподвижности находиться не мог. Ему же, кроме всего прочего, еще надо заботиться о своем заведении.

Сказав это, я кивнул в сторону смотрителя зоопарка.

Взгляд сплетника тихо засмеялся. Его хозяин развел руками и любезно предложил:

— Ну, все еще можно исправить. Кто тебе мешает подобрать свой револьвер и попытаться повторить все происходившее здесь за последние пятнадцать минут?

— Если конечно, тебе не жаль собственного времени, — добавил смотритель. — А если жаль, то мы сейчас начнем готовить тебя к возвращению в большой мир.

— Готовить? — спросил я. — Каким образом?

— А вот таким.

Смотритель зоопарка наконец нашел то что искал, подкинул найденный предмет в воздух, поймал, и еще раз подкинул. На этот раз в руке у него оказалась небольшая коробочка. Открыв ее, смотритель вынул из коробочки две таблетки. Одна была красного, другая синего цвета.

— Для чего это? — спросил я.

— Для тебя, — промолвил смотритель. — Красная даст тебе возможность не спать трое суток. А синяя произведет небольшие изменения в твоей внешности. Нос у тебя станет чуть-чуть тоньше, губы уже, слегка изменится разрез глаз. Уродом ты не станешь, но зато, никто уже не сможет опознать в тебе ту самую бродячую программу — монстра. По крайней мере внешне. Конечно, при сканировании твоя настоящая внешность восстановится. Но тут уже ничего не сделаешь. По крайней мере, после принятия этой таблетки, ты сможешь ходить по киберу свободно. Смекаешь?

— Зачем мне это будет нужно там, в большом мире?

— А вдруг тебе придется экстренно вернуться сюда? Кто знает? Вторая таблетка также как и первая действует трое суток. За этот срок ты либо сумеешь найти свое тело, либо...

— Что именно?

— Либо тебя ухлопают, — улыбнулся смотритель.

— Вот этого я бы не хотел, — добавил Сплетник. — Как мне помнится, ты должен мне некую сумму. Я все еще надеюсь ее с тебя получить.

Я задумчиво поглядел на таблетки.

А что если эта банда решила заговорить мне зубы, а потом подсунуть нечто ядовитое, чтобы затем с удовольствием похихикать, наблюдая как я отдаю концы?