Охота на Лань. История одной одержимости

Почувствовав пожатие Андреа, Джованна вдруг успокоилась. Надо постараться понять, что произошло, чтобы решить, что делать дальше. Впрочем, все было и так довольно ясно: застигнутые врасплох небольшим отрядом, люди графа да Барбиано поняли, что речь идет не о громадном войске, попытались освободиться, захватить инициативу, и им это удалось. Пока Князь провожал испуганную девушку, в крепости случилась перестановка сил.

– Нас повесят, – заявил Каструцио, когда его впихнули в клетку. – Я слышал, как они говорили, что уже ставят виселицы. А все ты виноват!

Он пнул сидящую на полу Джованну, та еле сдержалась, чтобы не закричать: удар пришелся по ребрам. Андреа повернулся так, чтобы прикрыть ее.

Каструцио сильно потрепали, один его глаз припух, изо рта стекала струйка крови. Но он хотел вымесить свою злобу на Князе.

– Сядь, Каструцио, – справившись с болью, спокойно сказал Князь. – Переломав мне ребра, ты не решишь проблемы.

– Но хотя бы отыграюсь!

Он хотел снова ударить, но вмешался еще один пехотинец из отряда Князя. Он пнул Каструцио сзади под колено, и тот упал на землю. А упав, вдруг завыл, тихо и тонко.

Его понимали многие: умирать никому не хотелось, и меньше всего на виселице.

– Ты в порядке, Князь? – спросил Андреа, когда Каструцио умолк.

– Да.

Джованна сидела, смирившись с судьбой. По крайней мере, она отомстила маркизу Калатрава. Правда, оставалась еще главная виновница случившегося. И Джованне очень хотелось добраться и до нее тоже. Но, видно, не судьба.

А потом она подумала, что будет, когда их вытащат из петли и разденут. И стыд опалил щеки.

Через некоторое время в темницу вошли стражники. Они схватили Джованну, Андреа, Каструцио и еще троих и выволокли их из камеры. Поставили на ноги и заставили идти. Она шла за Андреа, думала, что делать, но в голове было так пусто… Она просто схватывала взглядом и чувствами все вокруг.

Вот их выводят на улицу и яркое солнце слепит на мгновение. Утро. Новый день. День, который должен был стать их триумфом. А станет последним.

Воздух еще не нагрет, такой легкий и прозрачный. И так тихо вокруг… Только колышутся кое-где в толпе флаги миланского герцогства и похожие на них флаги графа да Барбиани.

Ноги спотыкаются, словно понимают, что несут ее к гибели. По мостовой на помост с виселицами. Как быстро сработали! Шесть петель.

Она вдруг видит самого графа да Барбиани, его жену и дочь. Потом видит палачей. Почему так тихо?

Их ставят под петлями. На ее шее затягивается грубая веревка.

А на небе сегодня ни облачка.

– Последнее слово, – предлагает да Барбиани.

Джованна вдруг слышит свой голос и сама удивляется сказанному.

– Я – Валентин Орсини, под моим предводительством был захвачен этот город. Мои люди исполняли приказы. Они хорошие воины. Наказывать надо только меня, потому что я принимал решения.

Она произносит это… и ей становится спокойно. Она сделала то, что должна была.

– Вы все нанесли нам урон. И вы все поплатитесь за это.

– Я советую вам хорошенько подумать, граф. И по-хорошему сдать нам город.

А доски под ногами вдруг такие настоящие. Реальные. И она чувствует запах веревки. И запах дерева. И запах страха. Каструцио стоит справа от нее с веревкой на шее и плачет. А она только что произнесла слова, которые вызвали в толпе гнев и ярость.

Граф да Барбиано резко обернулся.

– Ты угрожаешь мне, щенок? Мне? Ты стоишь одной ногой на том свете и смеешь уговаривать меня сдаться?!

– Заткнись, Князь, – услышала она шепот Каструцио. – Заткнись!

Но Джованна заметила неуверенность в глазах графа да Барбиано.

– Да, граф. Уговариваю и прошу. Я один. А вас… не знаю… две тысячи? И вы все стоите в шаге от бедствия. Мои люди пришли сюда малым отрядом, взяли город почти мирно, мы не хотели кровавого побоища. По моему приказу было запрещено мародерство и насилие. Это верно, что не все мои люди послушали приказ, но я собственноручно расправился с теми, кого успел заметить. Но что будет, когда вслед за нами сюда ворвется войско? А оно ворвется, не сомневайтесь. Оно наверняка уже на подходе к нам. У вас не готовы к осаде укрепления, недостаточно припасов, мало людей для обороны. Горе павших будет ужаснее нашего прихода. Тем более, если наши войска ворвутся сюда, зная, что вы сделали с нами. Я предлагаю вам сдаться, пока не поздно. Пока еще есть возможность. Ни я, ни мои товарищи не расскажем об этом инциденте и постараемся, чтобы войска прошли мимо. Подумайте, граф. Подумайте о женщинах и детях, о нажитом с трудом имуществе. Подумайте о своей семье.

Андреа смотрел на Князя. Как же он был прекрасен!

Стоял с петлей на шее, гордо выпрямившись, высоко держал голову, говорил с чувством, его голос летел далеко. Солнце играло на белом лице, но он смотрел прямо на графа да Барбиано и предлагал победителю сдаться. Победителю!

Умом повредился!

Но было в этом мальчике что-то… его красота, честность и откровенная дерзость. А с другой стороны… с петлей на шее – что они теряли? И он говорил правду. Франческо Новелло здесь камня на камне не оставит.