Охота на Лань. История одной одержимости

Она села на кровати. Еще сонное личико, со следом простыни на щеке, растрепанная и мягкая.

– Зачем? – спросил он. – Зачем это все?

– Маркиз Калатрава убил моего мужа, – ответила она и подняла на него леденящий душу взгляд зеленых глаз. В них он прочел страшное одиночество, отчаяние и боль, что жили в ней изо дня в день.

– Мне очень жаль, – искренне посочувствовал он. А мысли-предатели от сочувствия переметнулись к желанию. Значит, муж. Значит, эти чувственные, сладкие губы уже кто-то целовал. Ласкал ладонью ее шею, грудь, спускался до горячей и влажной впадинки между ногами… Она лежала под кем-то, изнемогая от желания, от радости бытия, от счастья. Она кричала в экстазе чье-то имя. Тогда почему не он следующий?

Он прислушивался к ее запаху, как зверь, как хищник. А потом резко отпрянул, собрался, провел рукой по лицу, стирая прочь наваждение. Это же не только женщина. Это еще и воин. Друг. Князь.

– Но продолжать смотреть на тебя, как на мужчину, я больше не могу. Хочу, чтобы ты уехала. Хоть такого товарища днем с огнем не сыщешь.

Она кивнула, словно и сама собиралась скоро его покинуть. Сказала бы она ему правду или нет? Скорее всего, нет.

– Ты не хочешь поехать со мной, Андреа?

Андреа с силой сжал челюсти и кулаки, глядя ей в глаза. А может, и да. Может, не только его одного тянет к ней до боли в яйцах. Может, и ей тоже… тоже…

– Князь… – он снова растер лицо.

– Франческа, – поправила его Джованна.

Он опустил веки, словно боролся с самим собой. Потом снова поднял на нее взгляд.

– Я ничего не могу дать тебе. Я солдат, а такие, как ты, созданы для того, чтобы их любили на шелковых простынях, а не в подворотне или в походе.

– Я прошла через поход, неужели ты думаешь…

Он прервал ее.

– Ты прошла его как мужчина. Соратник. Друг. Знаешь, чего мне стоило сдерживать себя? Не отыметь тебя, как мне хотелось бы, грубо, искренне, но грубо? Но если бы я трахнул тебя, Князь, об этом бы узнали. И ты бы пошла по рукам. Женщины не созданы для войны. Ты не создана для войны.

– Ты бы не стал меня насиловать, верно? – доверчиво спросила она.

Андреа скрипнул зубами.

– Нет. Силой – нет. Но так или иначе… Я бы напоил тебя… или не знаю… не знаю, Князь. Но я хочу тебя до звезд в глазах. И поэтому ты должен уйти.

Он встал, чтобы выйти, но она вдруг вскочила следом, схватила его за руку.

– Война не для тебя, – он отступил на шаг.

– Ты ошибаешься… На войне я чувствовала себя такой живой… как никогда раньше. Это ощущение… когда восходит солнце, а ты не знаешь, увидишь ли закат… Это мгновение, каждый миг, который может решить, жить или умереть. Видеть тебя в объятьях женщины после боя…

Она шагнула к нему, но Андреа снова отступил. Он ненавидел себя за то, что так прост, беден и честен с ней. Но она спасла ему жизнь дважды. Он не мог воспользоваться ее неуверенностью и уязвимостью.

– Прошу тебя, Князь… Франческа. Просто уйди. И будь счастлива. Наши судьбы слишком разные. Моя участь – любить дешевых шлюх, накрываться сальным одеялом и ловить вшей. А твоя – быть любимой. Ты еще встретишь того, кто сможет дать тебе счастье. Но это буду не я. Ты справишься, – чуть мягче добавил он, подбадривая ее. – Только закончи свою войну, хватит. Ты отомстила всем, кому хотела.

– Еще не всем, – мрачно ответила она. – И я еще должен доложить Новелло о соглашении.

– Я поеду с тобой. Дай слово, что после этого ты уедешь.

– Да, Андреа. Я так и хотела.

Она отпустила его руку, неуклюже развернулась, взяла меч, спрятала волосы под берет, расправила воротник на курточке.

– Пошли, – он теперь никак не мог отделаться от ощущения, что охраняет ее. – На кухне есть чем поживиться, голодным я тебя никуда не отпущу.

Князь улыбнулся ему, а Андреа в очередной раз поразился ее способности преображаться. Сейчас перед ним снова стоял юноша, одна его рука уверенно лежала на рукояти меча, другая заправляла перчатку за пояс.

Франческо Новелло остался доволен: маркиз Калатрава убит, Бальджойозо взят, они насолили миланскому герцогству сполна, а что делать дальше – решат Гидо де Фоглиано и Бартоломео Коллеони. Теперь у Новелло были все основания верить в повышение. И метил он повыше Коллеони.

Коллатерали выдали по его приказу небольшую награду всем участникам захвата города. С графом да Барбиано Новелло был очень любезен, заверив его, что при сохранении за Неаполем в течение небольшого времени позиций на правом берегу По они вскоре планируют отступить и полностью уйти с земель Милана. Как только Сфорца поймет, что с дочерью Альфонса шутки плохи, и немного присмиреет. Граф да Барбиано остался доволен таким соглашением.

Анекдот о несостоявшейся казни поведал Новелло сам граф, рассыпаясь в похвалах в адрес храбрости и находчивости Князя.

Юноша стоял при этом с отсутствующим видом, будто ему совершенно все равно, что подумает о нем Новелло.

Князю поручили остаться в городе с гарнизоном.

Но в Бельджойозо Джованна больше не вернулась.

Она попрощалась с Андреа, выдала ему для Николо жалованье и приложила письмо с рекомендациями, чтобы паж легко мог устроиться в войске.

Они спешились, когда доехали до развилки.