Охота на Лань. История одной одержимости

Днем он постучал – она не откликнулась. Амар вышел и тихо что-то сказал капитану. Но тот все-таки вошел, увидел, что она лежит на постели лицом к стене. Выставил Амара, присел на край кровати.

– Франческа, что с тобой?

Она молчала. Он развернул ее к себе, увидел ее заплаканное лицо, испугался.

– Что случилось? Почему ты плачешь? Поговори со мной…

Она молчала, отворачивалась, но Рауль был настойчив. Он поднял ее с кровати и прижал к себе.

– Что стряслось, красавица, почему ты так печальна? Я причинил тебе боль?

От нежности в его голосе и его свежего, морского запаха она разрыдалась еще сильнее.

– Что, милая? Что не так? Скажи, я исправлю.

Он целовал заплаканные щеки, соленые губы, мокрую от слез шею. Ее загнутые и слипшиеся ресницы, дрожащие веки. Она всхлипывала, успокаиваясь.

Он обнял ее крепче, стал укачивать, как ребенка.

– Какие бы потери ни терзали твое сердце, какие бы страхи ни пугали, ты всегда можешь рассказать мне. Я не могу догадаться о твоей беде. Но если расскажешь, я помогу, сделаю все возможное. Веришь?

Она кивнула у него на груди. И судорожно вздохнула.

– Не терзай себя угрызениями совести. Нас слишком тянет друг к другу. Я противился до последнего, держался, но ты словно приковала мою душу к себе, и я не против. Я так хочу тебя, Франческа, что самому удивительно. Но не только тело, нет. Я хочу тебя всю, от первого слова и до последнего вздоха. От смеха до слез. Хочу каждую твою мечту и все сны. От кончиков волос до кончиков пальцев. Но только ты решаешь, что отдать мне. Только ты. Я не возьму ничего силой. Я буду ждать.

Он гладил ее по спине, сожалея, что так напугал ее. Но он же видел ее страсть, ее желание. Да, она была неопытна, неискушена, но девственницей определенно не была. И ее тянуло к нему, в этом он не мог ошибиться. Но понимал, что ее испуг вполне объясним: она на его корабле, в его власти и больше не чувствует себя его гостьей.

И похоже, он угадал, что напугало Франческу, потому что она успокоилась. Рауль еще раз заверил ее, что она по-прежнему свободна, покинул каюту девушки, вошел в свою и прислонился к двери. Он многое бы отдал, чтобы повернуть время вспять, еще раз прожить это утро, и знал, что ничего не поменял бы в нем и все равно занялся бы любовью с Франческой.

Дни потянулись медленнее, чем раньше. Джованна избегала капитана, он не преследовал ее, был приветлив, но держался на расстоянии. И из-за этого ей становилось еще больнее, когда она вспоминала его ласки, его внимание к ней, то, как их тела совпадали, идеально подходя друг к другу, как хорошо и приятно лежать в его сильных руках, целоваться с ним, двигаться в одном ритме.

Странная тянущая боль появлялась в эти моменты внизу живота, усиливалась, стоило посмотреть на него. Вот он был ее, был с нею – и вот он снова вне досягаемости, смеется с матросами, отчитывает помощника… Движение на корабле словно шло вокруг него. Он был сердцем и душой этой компании, и, находясь от него на расстоянии, она выпадала из этого водоворота. Но и терять голову Джованна не хотела. Она боялась наслаждения, которое обещали его руки, когда он держал штурвал, регулировал подзорную трубу, помогал завязать канат. Все, до чего он дотрагивался, было ею. Страсть подъедала ее изнутри, как ржавчина. Засыпая, Джованна не могла никак найти покой, желая не прикосновения прохладных простыней, а его теплых рук на своем теле. Ее тело тянулось к нему, и только силой разума она останавливала себя. Не надо. Не делай этого. Впереди тебя ждет волна испытаний, новая жизнь. А он уплывет прочь. Мысль о том, что у него там может быть жена, тоже ее не покидала. Зачем она только поддалась искушению? Зачем не ушла, почему не отказала? Но тогда, в то утро, он существовал только для нее. Он спас ей жизнь. Разве могла она не отдать ему часть своей жизни в благодарность? Разве могла не подарить час любви ему?

Да. Только вот этот час стал каким-то бесконечным, и Джованна не могла отделаться от мыслей, образов, ощущений, которые оставили следы на ее коже. Ей было больно, грустно, тоскливо. И она бы хотела вновь обнять его. Но не смела.

Вместе с тем в ее сердце поселилась и обида. Потом ярость. Она злилась на себя за слабость, злилась на него, что он воспользовался ее слабостью. И когда злость разгорелась в печах ее гордости, она наконец смогла выжечь телесное влечение к нему, отряхнуть пепел с души и вновь смотреть ему в глаза с вызовом и дерзостью.

Рауль заметил, как Франческа перестала избегать его, снова смогла смотреть ему в глаза, возражать, смеяться. Ему стоило огромных усилий дать ей это время, и теперь он старался осторожно снова сблизиться с ней.

Неопытная Франческа не замечала этих маленьких шагов, в ее глазах горела уверенность, что она держит все под контролем.

Но у Рауля был уже отличный план: они не просто так простояли на причале в очередном порту.

Днем он приблизился к Франческе, пока она стояла на своем любимом месте в тени и смотрела на море.

– Попробуйте выспаться днем, Франческа.

– Опять шторм? – вздрогнула она.

На ее лице мелькнуло воспоминание, румянец покрыл щеки.