Охота на Лису

Обида придала мне силы, и я ринулась отстаивать свою точку зрения, забыв, что имею дело с самым умным, искушенным и коварным собеседником. Мы так увлеклись, что потеряли счет времени. Я перестала волноваться, страх совсем покинул, а герцог, казалось, получал искреннее удовольствие от нашего спора.

О присутствии Принца мы тоже совершенно забыли, да и он, не проявлял к нам абсолютно никакого интереса, и, по-моему, даже вздремнул, мерно покачиваясь в удобном кресле-качалке. А мы же с герцогом потерялись во времени и пространстве. В какой-то момент я неожиданно для себя поняла, что рассматриваю оппонента с явным интересом, и завороженная его голосом вся свечусь в ответ на его улыбку.

Как только пришло понимание происходящего, вновь охватил ужас. Может, правы слухи о нем, и глава тайной канцелярии обладает магией или такова сила его обаяния?! Ведь совсем не красавец, роста среднего, одевается зачастую скромно, не афишируя свое состояние, словом, по виду так сразу и не скажешь, что герцог. Но столько в нём внутренней силы, волевого характера, такая властность что, все от благородных господ до простолюдинов подчиняются ему беспрекословно. В довершение образа — легкая ироничная полуулыбка, не сходящая с лица, и пристальный взгляд, заглядывающий прямо в душу. Есть в нем что-то магнетическое. Не зря же половина женского населения нашего города сходит по нему с ума. «Нет, я никогда не попаду в их число», — твердо решила для себя.

Улыбка так и застыла на моём лице, ещё немного и она рисковала превратиться в испуганную гримасу. Прервал мои размышления настойчивый стук в дверь. Я выдохнула с облегчением. Вошёл помощник герцога, что-то прошептал ему на ухо, я замерла в ожидании приговора.

Его сиятельство обернулся, вежливо мне поклонившись сказал, что его визит подошёл к концу и что-то еще, но далее я уже ничего не слышала, в голове зашумело от испытанного облегчения.

Они ничего не нашли. Ай, да дед! Ай, да молодец! Его тайники всё также неприступны, как и раньше. От этого пришла в полный восторг, да так расслабилась, что прощаясь с герцогом, улыбнулась ему своей самой очаровательной улыбкой. Он на мгновение замер, а моя улыбка медленно трансформировалась в, положенную в таких случаях, вежливую. Его глаза засветились каким-то странным светом, а мое сердце пропустило удар. Неужели я себя выдала, таким детским проявлением радости? Герцог ничего не сказал, легко коснулся губами моей ладони и стремительно вышел за дверь.

А я, кажется, дышать перестала, по телу прокатилась парализующая волна страха. Так долго и уверенно держать себя в руках, играть ненавистные мне роли, и в самый последний момент, выдать себя дурацкой радостью. Меня охватила злость, досада, обида одновременно. «А может он не заметил? Или заметил, но не догадался о причине моего веселья?», — попыталась себя успокоить. — «Нет, этот гад всё видит и всё замечает…».

Не шевелясь, смотрела на закрытую дверь в удушливом оцепенении, а в голове продолжали роиться мысли. Удивительно, что ничего не нашли. Нет, я безумно рада этому факту, только это очень странно. Неужели в Тайной канцелярии нет людей, способных отыскать тайник? Признаться честно, я испытала даже некоторое разочарование. Вот приведи меня в любой дом, и я с легкостью и точность укажу, в каком месте находится сейф или другое какое-нибудь хранилище. А зайдя в комнату, точно поведаю, в какой стене спрятаны драгоценности или деньги. Неужели у меня эта способность уникальна? Тогда почему дед ничего не говорил? Наверное, чтобы не зазналась, а развивала это свое умение дальше. И он тренировал меня. Я с ним обошла столько домов, что даже не упомню точного их числа. И залезая в каждый из них, он спрашивал: «Ну-ка, Лисонька, в какой стороне монетки?». Я зажмуривалась и показывала пальчиком. Поначалу не всегда верно, но с каждым днём я всё точнее угадывала, а потом и вовсе прямо шла туда, куда вело меня внутреннее чутьё. Вскрывать любые замки я научилась мастерски, опять же благодаря деду. Иногда мы вычищали сейфы полностью, иногда просто уходили, а однажды, открыв очередной тайник и увидев покрывшую его внутреннюю поверхность пыль, дед положил несколько золотых. Тогда он заявил мне, что мы — благородные разбойники и не грабим бедных и порядочных, а забираем нечестно нажитое у жадных, злых, и преступных людей.

Когда чьи-то руки легли на плечи, выводя меня из задумчивости, даже подскочила от неожиданности.

— Григ? — вскрикнула, обернувшись.

— Что с тобой? — удивился Принц.

— Ничего, — мысли лихорадочно забегали, выискивая оправдания своей взволнованности. — Просто герцог… такой страшный человек… — еле выдавила из себя.

Пусть лучше думает, что я трусишка, чем заподозрит неладное.

— Да? А мне показалось, вы нашли общий язык, я даже приревновал мою мышку, — и так посмотрел слащаво, при этом ни одной искренней нотки в голосе.