Охота на Лунина

Сытно отобедав в ближайшей столовой, частым посетителем которой Лунин стал после разрыва отношений со Светочкой, Илья в свой кабинет не вернулся. Вместо этого он решил посетить экспертно-криминалистическую лабораторию и лично переговорить со специалистом, снимавшим отпечатки на месте убийства Фильченко. С Михаилом Петровичем Карпольцевым Илья был знаком уже давно, не один раз они выезжали вместе на место преступления, но все это никак не отменяло того обстоятельства, что эксперта Лунин побаивался, или, как он сам для себя формулировал, относился с глубочайшим уважением. Сколько в точности лет было Михаилу Петровичу, за исключением гордо хранивших молчание кадровиков, не знал никто, но Илье казалось, что они с Карпольцевым в некоторой степени ровесники. Обоим было примерно по сорок. Вот только у одного из них эти сорок отмерялись от первого крика, которым маленькое краснолицее существо оповестило о своем появлении на свет, а у второго – с момента поступления на работу в криминалистическую лабораторию. По мнению большинства коллег по «ЭКЦ» – «Экспертно-криминалистическому центру», а именно так звучно именовалась теперь организация, занимающая небольшое, старой постройки здание, расположенное на окраине Среднегорска, Михаилу Петровичу давно было пора на пенсию. С этим мнением были согласны почти все молодые следователи и оперативники, которым периодически приходилось иметь дело с Карпольцевым, а значит, выслушивать его пространные рассуждения о том, что раньше следователи были помозговитее, опера пошустрее, а в судах на трех жуликов в мантиях приходился хотя бы один порядочный. Новому поколению, а новым Михаил Петрович полагал все, что младше его лет на десять – пятнадцать, у заслуженного криминалиста находилось, как правило, одно из двух определений. Пообщавшись с очередным получателем результатов криминалистической экспертизы и выпроводив того за дверь, Карпольцев проводил рукой по растрескавшемуся дерматину и выносил вердикт: «Тупой». Иногда, с грустью покачав головой и уставившись в закрытую дверь, эксперт изрекал: «Жадный». В исключительных случаях Михаил Петрович недоуменно бормотал: «Тупой… и жадный», после чего обычно позволял себе выпить рюмочку припрятанного для таких неприятных дней армянского коньяка. Свое мнение о Лунине Карпольцев составил уже давно, и Илье оно было хорошо известно. Более того, ветеран криминалистической экспертизы имел дурную привычку о нем от случая к случаю напоминать, причем с годами случаи эти случались все чаще. Слабым утешением для Ильи могло служить лишь одно обстоятельство – старик все же признавал, что Лунин не жадный.

Еще одним, более весомым плюсом в пользу желания Лунина пообщаться со сварливым стариком было то, что Карпольцев был, без сомнения, не только самым опытным, но и самым лучшим экспертом-криминалистом во всей области, обладавшим, несмотря на годы, цепкой, буквально фотографической памятью и въедливым, как выразился кто-то из его коллег – перфекционистским, отношением к работе. Надежды на то, что эта въедливость хоть чем-то поможет, было немного, но надежды на что-либо другое у Ильи не было вовсе. Обстоятельно подготовившись к визиту, Лунин поднялся на второй этаж старого особняка, повернув направо, прошел до конца по узкому коридору, в котором кто-то, отличающийся особой экономностью, а быть может, предприимчивостью, выкрутил две из трех лампочек, уныло свисающих с потолка еще две недели назад, во время прошлого посещения Луниным криминалистического центра. Последняя по коридору дверь – железная, с глазком, покрытая облезающей тут и там серой краской, – была, как и весь особняк, пережитком прошлого и явно нуждалась в замене на что-то более современное и не столь уныло выглядевшее. Поскольку в замене на более современное нуждалось все здание, заменой облезлой двери, угрожающе поскрипывающей лестницы, а уж тем более вопросом исчезновения лампочек в коридоре никто не заморачивался. Распоряжение о сносе было уже готово и ожидало того момента, когда на нем наконец проставят дату и подпись, но сделать это можно было лишь после того, как сотрудники ЭКЦ переедут в новое здание, ввод которого в эксплуатацию ожидался со дня на день.

Звонка на двери не было. Трижды стукнув костяшками пальцев по стальному листу, Илья выставил перед собой пакет с логотипом ближайшего супермаркета и замер в томительном ожидании. Спустя минуту в дверном глазке мелькнула тень, а затем послышался щелчок открываемого замка. Лунин перехватил пакет поудобнее и, как только дверь приоткрылась достаточно широко, выставил руки вперед и, придав голосу максимально просительные интонации, произнес:

– Михаил Петрович, я к вам.

– Лунин, – Карпольцев жалостливо взглянул на следователя, а затем быстро выхватил у него из рук пакет, – я уже десять лет как работаю в этом кабинете один, так что если ты долбишь кулаком в эту дверь, то говорить о том, что пришел именно ко мне, вовсе не обязательно. Мне кажется, это очевидно любому человеку с мало-мальскими зачатками интеллекта. Если, конечно, они у него есть.