Охота на Лунина

– Моих девочек, – угрюмо отозвался Короленко, – оказалось, съели по куску мяса с какой-то отравой. Как могло такое случиться, ума не приложу. Это ведь кто-то ночью залез во двор, и собаки не только его не тронули, но и мясо у него из рук взяли. И главное, зачем это все было нужно? У меня ведь земли много, полгектара, считай. Они и со двора никогда не выходили, никому не мешали.

– Странная история, – пробормотал Лунин. – Значит, так ничего узнать и не удалось?

– Нет, в тот же день никаких следов не нашли, а потом уже не до этого стало. Представляете, так совпало, на следующий день пропал наш главный следователь.

– Шубин?

О том, что руководитель районного следственного комитета подполковник Шубин уехал на охоту и исчез, Илья, конечно, знал, хотя подробности этой истории ему до этого дня никто не рассказывал.

– Он самый, Константин Сергеевич. Мы же с ним оба охотники заядлые, вы же знаете.

Лунин кивнул. Он прекрасно помнил ту, годичной давности охоту, когда лишь быстрота реакции и сильные руки Фадея спасли его от неминуемой гибели.

– А в декабре оно самое то на зайца с ружьишком сходить. Я сам в тот год не поехал, уж больно из-за собак расстроился. Какая уж тут охота, когда у тебя глаза все время слезятся да руки дрожат? Так что обо всем узнал на день позже. Вышел Костя поутру из зимовья, у озерца с кофейком постоять, и больше уже никто его не видел. Одну только термокружку потом на берегу и нашли.

– Так, может, он, как и я, в воду полез не там, где надо? – предположил Лунин первое, что пришло ему в голову.

– Не могло быть такого, – решительно возразил Короленко. – Шубин там все места как свои пять пальцев знает, где ключи бьют, туда не сунется.

– Неужели никаких следов не было?

– Так, чтобы глазом видно, никаких. А ведь декабрь, снег кругом уже. Пускали, конечно, собак. Они вроде какой-то след взяли, да через километр потеряли его. В общем, так Костю и не нашли, ни живого ни мертвого.

Некоторое время они сидели молча. Одна из двух стоящих на столе свечей погасла, а слабый мерцающий огонек оставшейся освещал лишь небольшое пространство вокруг себя. В темноте Лунину стало вдруг холодно и неуютно, он подумал, что Короленко вполне мог бы пригласить его в дом, туда, где тепло, светло и не гудят над ухом надоедливые комары.

– Так какое дело привело вас ко мне, Илья Олегович? – задал наконец вопрос Короленко. Звать гостя в дом он явно не собирался.

– Думаю, вы помните цель моего прошлого визита. – Илья потер начавшие замерзать пальцы.

– Если не ошибаюсь, вам была нужна консультация, – кивнул писатель, – причем трудно сказать, была ли она литературного или в большей степени психологического характера.

– Если честно, я и сам не очень понял, – признался Лунин.

– Но ведь та история благополучно завершилась. Не думаю, что в этом есть моя заслуга, но миссию свою вы благополучно выполнили, Смотрова арестовали.

– А моя миссия была в том, чтобы арестовать Смотрова?

Вопрос прозвучал неожиданно громко. Короленко вздрогнул и, как показалось Лунину, с испугом взглянул на своего собеседника.

– Я имел в виду, что вы арестовали преступника. Такая формулировка вас устроит?

– Преступника я, быть может, и арестовал. Вот только некоторое время назад вся эта история начала повторяться. За последние пару месяцев убиты три женщины, причем характер преступлений полностью копирует убийства, произошедшие в прошлом году.

– Вот как. – Иван Андреевич уже успел взять себя в руки, и теперь голос его звучал достаточно спокойно. – Как же такое возможно?

– Мне тоже это очень интересно, – уже чуть тише произнес Илья. – Иван Андреевич, не хочу вас обидеть, но мне почему-то кажется, что тогда, в мой прошлый приезд, вы были со мной не до конца откровенны.

– Илья Олегович, дорогой, – Короленко улыбнулся, но улыбка отчего-то показалась Илье слишком грустной, – откровенность – это очень опасная штука. Она чем-то напоминает хорошо заточенный нож, который вы держите острием к себе. Одно неловкое движение – и вы вскроете собственный живот, а потом будете лежать весь в крови и вывалившихся наружу кишках. Вас мало утешит то, что кто-то из перешагнувших через ваш труп людей скажет: смотрите, он был до конца откровенен!

Возразить Илье было нечего. Тягаться в образности выражений со знаменитым писателем не имело никакого смысла, попытаться заставить Короленко говорить правду Илья тоже не мог, да и не был уверен в том, что Иван Андреевич эту самую правду знает.

– Когда вы вышли из калитки, то не были очень удивлены, увидев меня. – Илья пристально вглядывался в темноту, но все, что он мог увидеть, лишь размытое бледное пятно с двумя черными впадинами глазниц. – Мне даже кажется, что вы ждали моего приезда.

– Кажется, – усмехнулся писатель, – главное слово во всем, что вы мне говорите, это «кажется». А ведь в темноте может показаться все, что угодно. Давайте сделаем так, отложим наш разговор до утра. Приходите ко мне часиков в девять, а лучше в десять. Может быть, я и смогу ответить на некоторые ваши вопросы. Вам ведь есть где переночевать?