Охота на Лунина

– Я не смогу, – с тоской отозвался Лунин, глядя на мечущегося перед ним Изотова.

– Я-то смогу, ты должен понимать, – голос в трубке звучал укоризненно, – потом ведь всю жизнь жалеть будешь.

– Я не успею, – выкрикнул Илья, делая шаг назад от тянущего руку к телефону Хованского, – я точно не успею!

– Хорошо. Два часа, это максимум, – снисходительно произнес собеседник. – А теперь, друг мой, я скажу фразу, которую ты наверняка читал в детских книжках. Придешь не один, она умрет. Даже если ты придешь один, но мне покажется, что это не так, она все равно умрет. Сделай все так, чтобы мне ничего лишнего не показалось.

Разговор прервался в то самое мгновение, когда Хованский, подпрыгнув, исхитрился ловким движением выдернуть телефон из руки Лунина.

– Алло! Кто здесь? – подхватив Лунина под руку, начальник управления решительно направился к выходу. – Тебе кто звонил, Илюша? Не хочешь говорить? Плохо. Очень плохо. А ведь я не хотел к жестким мерам прибегать, хотя бы здесь, Илюша. Но ты ведь расстраиваешь меня, очень сильно расстраиваешь. Зубарев, где ты есть? Давай наручники. И обыщи его потом как следует, вдруг у него еще что в карманах завалялось.

Один за другим они спустились по лестнице и вышли из дома. Первым, как и подобает генералу, шествовал Хованский, за ним плелся удивленно разглядывающий наручники на запястьях Лунин, замыкал вереницу напряженно поглядывающий по сторонам Изотов, которому вся эта затея с самодеятельным задержанием крайне не нравилась, и он буквально мечтал о том, чтобы как можно скорее оказаться в стенах родного следственного управления.

Выйдя через распахнутую калитку, Дмитрий Романович нащупал в кармане пульт, а затем, проявив неожиданную для него галантность, распахнул перед Луниным заднюю дверь автомобиля.

– Карета подана, прошу садиться!

Хованский, как и подобает государственному служащему высокого ранга, был человеком достаточно скромным и старающимся из общей массы не выделяться, во всяком случае, из общей массы таких же, как он, высокопоставленных служащих и чиновников. Поэтому в рабочее время он перемещался на неприметном черном «лендкрузере», с такими же неприметными номерными знаками С001КР, а в нерабочее на точно таком же «лендкрузере», только белого цвета, украшенном номерами с аббревиатурой Х001ОВ.

Вздохнув, Лунин забрался на заднее сиденье белого внедорожника и закрыл глаза. Ситуация постепенно превращалась из безвыходной в просто катастрофическую. Хотя в результате телефонного общения Ильей и был получен изрядный запас времени, как им правильно распорядиться, было неясно, и где-то в глубине сознания еще не очень громко, но с каждой секундой все более отчетливо звучала омерзительная, словно комариный писк, мысль о том, что варианта, который можно было бы назвать правильным, просто не существует.

Хлопнула одна дверь, затем, почти сразу, другая. Не требовалось открывать глаза, чтобы понять – Хованский занял место за рулем, а Изотов уселся рядом, на заднем сиденье. Автомобиль плавно тронулся вперед, пару раз перевалился через лежачих полицейских, затем, выехав за пределы коттеджного поселка, ускорился.

– Слушай, признайся, что ты там дурака валял. – Голос Изотова вывел Илью из состояния задумчивого оцепенения.

– Вы о чем, Виктор Борисович? – Открыв глаза, Лунин покосился на развалившегося рядом полковника, который, оказавшись в салоне автомобиля, почувствовал себя, наконец, в безопасности и успокоился.

– Да о том, – усмехнулся Изотов. – Чего ты там из себя Мессинга строил? Признайся, что видео посмотрел еще ночью, а потом гордыня тебя обуяла, ты и решил блеснуть дедукцией. «Я полагаю, я предполагаю…» А все уши и развесили. Так ведь?

– Не так.

Спорить с Изотовым Илье не хотелось, но отчего-то вдруг стало обидно. Так же обидно было когда-то давно, еще в детстве. В один из последних летних дней, накануне отъезда из деревни в Среднегорск он вместе с родителями поехал кататься на велосипедах. Устроив привал на опушке леса, они быстро съели припасенные мамой бутерброды, выпили на троих бутылку домашнего, пахнущего черным хлебом, кваса и стали с отцом соревноваться, кто лучше сделает «колесо». Как назло, в этот день у маленького Илюши ничего не получалось. Быть может, дело было в ироничных замечаниях отца, а быть может, в подбадривающих возгласах матери, так или иначе, «колесо» выходило кривым, а то и вовсе заваливалось на бок.

Закусив нижнюю губу и усиленно моргая, чтобы сдержать уже готовые проявиться слезы, Илья беззвучно повторял порядок действий, прочитанный им в справочнике юного физкультурника:

«Примите исходное положение: выставьте правую ногу вперед, согнув в колене, руки поднимите вверх.

Перенесите вес тела на правую ногу, наклонитесь, одновременно поднимая левую ногу вверх и ставя ладони на пол на одной линии.

Оттолкнитесь правой ногой от пола и по очереди перенесите прямые ноги на другую сторону.

Приземлитесь на левую ногу, а правую поставьте за ней. Руки поднимите вверх».