Охота на льва

- Люблю весенний снег, - сказал Тихий. - Как будто восковкой накрывает талую грязь, чистый лист, по которому можно набело писать, пока не растаял... В такую погоду во мне с детства писатель просыпался. Не помню, о чем были мои первые попытки, продолжение Незнайки, кажется. Но когда прочитал Киплинга,обе его книги джунглей, понял, наконец, о чем писать. Купил хорошую общую тетрадь, перьевую авторучку - они в нашей "уцененкке" по пять копеек продавались, - бутылек чернил, - и приступил. Сначала нарисовал джунгли, Скалу Совета, Акелу, Багиру, Балу и Маугли. И над картинкой написал название; "Третья Книга Джунглей". Ты же помнишь - у Киплинга было две. И вдруг перо мое побежало - только успевай макать! Я писал ту книгу ночами, исключительно при свече, и так заполнил всю тетрадь. О чем я писал? Сначала о том, как Маугли уходит к людям, потому что пришла весна и он влюбился в девушку. Я как раз тогда был неразделенно влюблен. Но среди людей он жить не смог, любовь была, как красный цветок - она перекидывалась с предмета на предмет, а если нового предмета не было, угасала... И тогда мой Маугли, уже взрослый,, возвращается в джунгли. Возвращается и никого из прежних обитателей не находит там. Даже серых обезьян. Не знаю, какая уж катастрофа случилась, засуха или наводнение, погибли все или ушли, но пусто было в джунглях, и ни звука не издавали они, ничего, кроме шума ветра в кронах гигантских деревьев. Наверное, я был маленький, не знал, о чем писать, потому и писал о счастье из первых двух книг, которые написал другой. Главным героем третьей книги было прошлое. Следы лап, клочки шерсти, задиры когтей на коре, и только ветер, твой немой брат, приносит неведомо откуда знакомые до слез запахи. Сиди у ночного костра, отхлебывай по глотку вино былого, смешанное с твоими слезами, прислушивайся временами, не хрустнет ли за спиной ветка под чьей-то лапой, жди, не лизнет ли в шею теплый шершавый . язык...

- Складно звонишь, фраерок, - хохотнул Вася у печки и хрипло закашлялся.