Охота на маленькую щуку

– Какой черт в тебя вселился, это тебя прикончит. Слышишь? Даже если тебе повезет и ты найдешь полосатонога, в чем я очень даже сомневаюсь, это все равно ничего не изменит. И я не могу с этим смириться. Ты понимаешь?

Сова посмотрел на Элину.

– Я этого не перенесу. И поэтому я тебя прошу. Расскажи мне.

Элина схватилась за голову. Она чувствовала жжение во всем теле.

– Ты можешь оставить меня в покое?

– Нет, говори.

Элина взяла со стола карандаш и швырнула его в коридор. Сова вздрогнул. Элина резко встала из-за стола, подобрала карандаш и потрясла им перед лицом Совы.

– Не смей от меня ничего требовать!

Она уронила карандаш на стол и закрыла лицо руками.

– Прости.

– Что, совсем все плохо?

– Да. То есть нет. Прости. Прости, прости, прости.

– Нет проблем.

Сквозь пальцы Элина посмотрела на Сову. Тот снова занялся рыбой. Через минуту он протянул тарелку Элине.

– Ну вот. Ешь давай.

Элина принялась за еду. Она ждала, что Сова что-нибудь спросит, но тот просто смотрел на нее.

– Тут замешан еще один человек, – произнесла Элина.

Сова кивнул.

– То есть если расскажешь мне про свои неприятности, то выдашь чужие секреты?

– Да.

– Проблема с твоим психическим здоровьем и душевным равновесием?

– Да.

– Ну, значит, можешь рассказать.

– Я не хочу создавать никому никаких проблем, – пробормотала Элина.

Сова махнул рукой, показывая, что не стоит беспокоиться о пустяках.

– Я никому не говорила, – добавила Элина.

– Послушай, сегодня ночью оживает вся нечисть, которую только можно вообразить. И даже та, которую и вообразить нельзя. И как мне кажется, твоя история будет как раз очень кстати.

Элина доела окуня.

– Спасибо, – сказала она.

– Не за что.

В густом тумане деревья, кусты и постройки во дворе утратили свои очертания. На кухне под потолком горела лампа. Они вдруг поняли, как хорошо видны с улицы. Сова встал и выключил свет. Достал коробок, чиркнул спичкой и зажег свечу. Элина погасила свет в прихожей. Сова сказал, что в котельной тоже остался свет. Элина сходила выключить и его. В конце концов дом полностью погрузился во тьму, за исключением кухни, где на столе теплился огонек свечи. Через какое-то время и он показался им слишком ярким, и Сова переставил свечку к мойке. Глаза снова стали различать предметы во дворе. Комары исчезли. Ветра не было.

– Я заварю чаю, – сказал Сова.

– Чаю.

– Да. А ты расскажешь все, от начала до конца. Элина что-то пробормотала.

– Что?

– Ясно.

Сова встал и включил чайник. Элине на ум пришли слова Олли-Колотуна, и она произнесла их вслух:

– Никто не может мне помочь.

– Ладно, не болтай глупости. Это не так. Всегда что-то можно сделать. Ты что, смертельно больна? Так? У тебя рак на последней стадии?

– Еще хуже.

– Что может быть хуже?

– Ну, это долгая история.

– Ничего, чаю хватит. Да и кое-что покрепче найдется.

Элина закрыла глаза. Вода в чайнике закипела и стала булькать. Сова достал из шкафчика чашки и положил в них пакетики с чаем. Налил в чашки кипятку.

Элина приступила к рассказу.

Что Йоусия сделал с камнем, или Как поломалась жизнь Элины

Учиться каждому из них предстояло пять лет. Так они планировали.

В течение первого года Элина и Йоусия общались редко. Это была идея Йоусия. Он считал, что им следует найти себе новых друзей.

Элина сняла дешевую меблированную однокомнатную квартиру в многоэтажном доме на окраине города. Первый вечер в своем новом жилье она просидела в кресле, обняв колени. Ей казалось, что она поселилась в комоде, ящик которого в любой момент кто-нибудь может выдвинуть.

Элина решила принимать участие во всех мероприятиях. Она ходила на вечеринки, в ночные клубы и пабы. Однокурсники относились к ней с интересом, поскольку на Юге редко встречались настоящие лапландки. Окружающих притягивала ее северная красота и интриговала полная опасностей романтика Севера. Однажды ее попросили перечислить все слова, описывающие снег.

– Ну, мокрый снег, пухляк, наст… Этих слов не так уж и много.

– Да? А я думал, их с добрую сотню наберется. Элина поинтересовалась у нового знакомого, где тот об этом слышал, но он уже рассказывал своему спутнику, что, по словам его дяди, в Лапландии и глазом моргнуть не успеешь, как тебя догола обчистят. Элина даже вошла в правление Союза студентов, хотя стадное чувство всегда ей претило. Она терпела социально активную жизнь на протяжении двух месяцев. Когда в начале ноября они битых два часа просидели в кабинке какого-то задрипанного бара, решая, какую выбрать тему для рождественской вечеринки, Элина сказала, что больше не в силах этого выносить.

Все замолчали. Ответственный за культурную программу, парень с задатками начинающего алкоголика, вытянул шею и спросил, что имеется в виду, рождественская вечеринка? Элина ответила, что ее слова относятся к правлению студенческого союза.

– У меня тяжелое заболевание, – сказала Элина, вставая.

Она сидела в самом углу, и остальные поспешили освободить ей проход. Элина почти силой вытолкнула себя из-за стола, потому что внезапно поняла, что больше ни секунды не может находиться в обществе этих людей.

Никто не произнес ни слова, когда она решительно выходила из бара.