Охота на Менелая

«Долли ещё послужит и Николаю. Пока она сидит в Англии, у российской короны сохраняется возможность влиять на политику Альбиона», – порадовалась старая императрица. Она очень гордилась своей лучшей воспитанницей.

Мария Фёдоровна перебрала в памяти имена сирот, взятых ею на особое попечение. Сравниться с Долли в успехах мог только Дмитрий Шереметев. Молодой граф проявлял страстное рвение в делах милосердия, да к тому же намётанный глаз императрицы разглядел в нём отменные способности: ещё юношей Дмитрий мог запросто просчитать стоимость любого проекта, и сам рисовал чертежи богоугодных заведений, школ и больниц. Мария Фёдоровна уже видела в нём своего ближайшего помощника, она даже собиралась (понятно, что со временем) передать ему своё любимое детище – управление благотворительными и воспитательными учреждениями.

«Дмитрий – хороший мальчик, умный и благородный, а главное, очень способный», – признала Мария Фёдоровна. Она так устала тянуть свой воз. Пора было передавать дела. Старая императрица размечталась, как поставит Шереметева председателем попечительского совета Воспитательного дома. Мысль о том, что у неё скоро появится энергичный и толковый помощник, развеселила Марию Фёдоровну. Она поднялась с постели и позвонила. К ней вбежали озабоченные фрейлины и камеристки.

– Придётся нам поторапливаться, – распорядилась императрица, – давайте кофейное шёлковое платье и берет из золотой тафты.

Она знала, что успеет собраться. Мария Фёдоровна уже давным-давно не нуждалась в парикмахере: её седые и поредевшие волосы прикрывал рыжий парик. Лицо она тоже уже не красила. Зачем? Суета сует… Камеристки помогли надеть парадное платье, а поверх парика закрепили берет с белым пером и бриллиантовой пряжкой. Ожерелье из трёх ниток отборного жемчуга, когда-то подаренное Марии Фёдоровне старшим сыном, и овальная камея с портретом мужа были теперь её единственными украшениями. Государыня оглянулась на фрейлин и уловила веселый блеск в их глазах: девчонки радовались балу. Эх вы, молодо-зелено! Императрица умилилась их романтичной наивности и подыграла: – Ну что, пойдёмте веселиться?

Фрейлины просияли, и Мария Фёдоровна направилась к дверям, почему-то вдруг вспомнив, что так и не смогла ответить себе на вопрос, на скольких же балах она считалась хозяйкой.

Глава шестнадцатая Бал в Грановитой палате

Бал, где хозяйкой выступает императрица Мария Фёдоровна! Неужели мечта сбудется? До выезда оставалось ещё около часа, а Надин уже собралась. Она начала готовиться с утра и за это время трижды сменила причёску, дважды отправила Стешу переглаживать платье и забраковала с десяток белых роз, принесённых из сада Любочкой. Наконец она всё-таки признала, что более-менее приблизилась к идеалу, и с удовольствием оглядела себя в зеркале.

Сегодня Надин выбрала белое. Переливчатый атлас корсажа выразительно облегал её грудь, а кружевная пена оборок вокруг тонких рук добавляла нотку воздушности в безупречный облик. Полураспустившийся розовый бутон с двумя матовыми листочками угнездился среди собранных на макушке прядей, а тугие локоны вдоль лица оттеняли тонкость черт и молочную белизну кожи.

Ну, хороша же? Надин не сомневалась в ответе – тот был однозначным.

Перед выездом все домашние собрались в её комнате – надо же было проводить дебютантку на первый бал. К удовольствию Надин, старшие по достоинству оценили результаты её стараний. Бабушка аж всплеснула от восторга руками:

– Дорогая, ты – первая красавица Москвы!

– Ах, тётя, не нужно забивать девочке голову, – мягко возразила Софья Алексеевна. – Мне кажется, что уже появился человек, который станет беспрестанно говорить ей комплименты, давайте хоть мы сохраним трезвость ума.

– Но ведь Надин и впрямь стала красивейшей из дебютанток, – вмешалась Мари Кочубей, но, взглянув в измученное лицо Софьи Алексеевны, сдалась и мягко заметила: – Да не страдай ты так, всё будет хорошо.

Графиня тяжело вздохнула, а когда заговорила, её голос дрожал от страха и волнения:

– Мари, ты ведь рискуешь! Надин в Кремль не приглашали. Вдруг ты вызовешь гнев императрицы-матери или, не дай бог, царской четы?

Мария Васильевна хотела отмахнуться, но сдержалась и в очередной раз произнесла то, что говорила уже раз сто:

– Ты представляешь, сколько там будет гостей? Никто из царствующих особ не помнит наизусть списков приглашенных, а девочка лишний раз потанцует с Шереметевым. Пусть общество привыкнет к мысли, что они поженятся.

Софья Алексеевна покорно кивнула и больше не сказала ни слова.

Графиня Кочубей в последний раз оглядела наряд своей подопечной, довольно улыбнулась и сказала:

– Поехали, Надин! Только имей в виду, я с Марией Фёдоровной давно знакома. Она – дама проницательная, да и хитра без меры. Не знаю, как уж ты собралась её очаровывать, но смотри не зарвись.

– Не беспокойтесь, обещаю вести себя безупречно.