Охота на Менелая

«Вот как нужно себя вести», – поняла Надин и решила, что станет брать пример с молодой императрицы. Но как подражать ангелу, когда ты сама бесконечно далека от идеала?

Отгремел полонез. Надин обещала Шереметеву вальс, а этот танец был обозначен в программке лишь третьим. До вальса она танцевать не собиралась и не поверила своим глазам, узрев перед собой кавалера, да ещё какого! Александр Иванович Чернышёв лихо щелкнул каблуками, склонил перед ней голову и изрёк:

– Позвольте, графиня, пригласить вас на кадриль.

Эта заученная фраза прозвучала в его устах настолько двусмысленно, что Надин с сомнением оглянулась на свою опекуншу. Та чуть заметно моргнула, подсказав, что не стоит отказывать, и Надин кротко согласилась:

– Благодарю.

Чернышёв подставил ей локоть и повёл в центр зала к другим парам.

– Вашу семью можно поздравить с прекрасной партией, сделанной старшей дочерью, и блестящей, на которую рассчитывает средняя? – поинтересовался Чернышёв. В его тоне сквозила неприкрытая ирония. Мгновенно забыв о своём твёрдом намерении изображать скромную овечку, Надин огрызнулась:

– А вас, ваше сиятельство, можно поздравить с новым титулом?

– Да-с, его императорское величество оказал мне величайшую милость, – подтвердил Чернышёв, и опять напомнил о своем: – Помилуйте, дорогая, мы с вами – родня, зачем хранить секреты от близких людей?

– У меня пока нет никаких секретов, а если появятся, я не стану ничего скрывать от вас, – пообещала Надин, скромно опуская ресницы.

Дав ей передышку, грянула музыка. Фигуры кадрили пусть и ненадолго, но развели её с неприятным кавалером, ну а когда они вновь сошлись, Надин сделала вид, что не понимает намёков. Впрочем, от Александра Ивановича не так-то просто было отвязаться. Танец закончился, Чернышёв вновь предложил Надин руку, и повёл назад – к опекунше. Стало понятно, что новоиспечённый граф просто так свою жертву не отпустит, и обязательно скажет то, что хотел довести до сведения непокорной родни. Так оно и вышло: Александр Иванович чуть замедлил шаг, как будто пропуская вперёд другие пары, и произнёс:

– Вы замахнулись слишком высоко – вряд ли Шереметеву позволят самому решать свою судьбу. Так что, если здесь не получится, я буду рад предложить вам в мужья другого графа: мой протеже Иван Печерский жаждет этой чести. Вы ведь уже знакомы, он от вас без ума. Так что дело только за вами.

Надин очень хотелось произнести вслух то, что она на самом деле думает о его предложении, но, вспомнив о своём желании стремиться к идеалу, она взяла себя в руки и как можно любезнее сказала:

– Благодарю вас за заботу, но граф Иван Печерский мне не подходит.

– Вот как? – удивился Чернышёв. – Он знатен, не урод – что же в нём не так?

– Он не Шереметев, – объяснила Надин. – Вы сами понимаете, что этим всё сказано.

– Ну, хозяин – барин, было бы предложено, – усмехнулся Чернышёв. Они подошли к графине Кочубей, кавалер поблагодарил Надин за танец и откланялся.

Обеспокоенная Мария Васильевна забросала Надин вопросами:

– Что ему было нужно? Опять какая-нибудь пакость? Что-нибудь новенькое придумал?

– Поздравил нас с замужеством Веры и намекнул, что знает о моём.

– Больше ничего?

– Ничего, – как можно увереннее подтвердила Надин и, увидев идущего к ней Шереметева, закончила неприятный разговор: – Граф идёт за мной, сейчас заиграют вальс.

Она так просияла при виде жениха, что бедный молодой человек окончательно уверовал, что его чувство взаимно. Он с нежностью посмотрел в синие глаза своей избранницы и, раскрыв сердце, заговорил с ней о любви. Как же они были счастливы! Какой же это был божественный танец – вальс!

Танцы – это такая прелесть… Императрица-мать разглядывала танцующих. Она вновь с гордостью убедилась, что её сын и невестка – самая красивая пара на этом балу. Лишнее подтверждение тому, как она была права, когда выбрала в жёны своему Нику именно Шарлотту Прусскую. Теперь её сын счастлив. Крошка Лотти – образец жены и матери. Она не слишком образована, зато добра и скромна, предана семье и не станет докучать мужу, вмешиваясь в политику. Мария Фёдоровна за свою жизнь уже насмотрелась на умных и образованных – покойная невестка Елизавета всегда знала себе цену, но что это дало ей и её мужу, кроме многолетнего отчуждения и холодной постели? Императрица вновь мысленно помянула недобрым словом свою покойную свекровь – той так хотелось передать корону внуку, минуя сына, что она не постеснялась женить подростка. Разве можно так поступать? Никакие соображения нельзя поставить выше интересов детей, но Екатерину Великую не волновало ничто на свете, кроме собственных прихотей.

Воспоминание о свекрови распалило желчь, и Мария Фёдоровна постаралась отогнать печальные мысли. Куда веселее наблюдать за человеческими слабостями – те так явно читаются по лицам гостей. Императрица всегда умела разбираться в людях, а к старости она даже перестала нуждаться в словах – лишь смотрела в лицо человека и сразу же узнавала всю его подноготную. Начав привычную игру, она стала вглядываться в лица танцующих, пытаясь разгадать их мысли и желания.