Охота на Менелая

Императрица внимательно всмотрелась в лицо молодой графини – та, бесспорно, могла считаться красавицей. Мари Кочубей просила вернуть приданое сёстрам Чернышёвым. Разговор шёл о трёх больших и процветающих имениях. Что ж, на это имелось справедливое решение. Девица получит и своё приданое, и богатого мужа, а за это оставит в покое Шереметева. Мария Фёдоровна поискала взглядом графиню Кочубей. Та стояла рядом с Волконскими и наблюдала за своей танцующей подопечной. «Вот Мари-то и устроит этот брак», – решила императрица. Она подозвала слугу и велела тому привести к ней статс-даму Кочубей.

Мария Фёдоровна всё ещё наблюдала за своим любимцем. Лицо Шереметева по-прежнему сияло, он с восторгом взирал на свою партнёршу. Поздравив себя с тем, что успела вовремя вмешаться, государыня тепло улыбнулась подошедшей к ней графине Кочубей и сказала:

– Мари, я обдумала дело с приданым сестёр Чернышёвых. Я поспособствую его скорейшему завершению – девушкам вернут их имущество, ну а твоей подопечной я подобрала мужа. Это будет блестящая партия! Князь Ордынцев – один из самых богатых людей в стране, к тому же красавец. Ну, как тебе моё предложение?

Читая по лицу своей статс-дамы, как по открытой книге, Мария Фёдоровна ясно видела, что та имела в виду совсем другого жениха, и с интересом ожидала, как Мари будет изворачиваться. Графиня Кочубей не подвела и выразилась очень дипломатично:

– Ваше императорское величество, это действительно была бы великолепная партия, но позвольте узнать, что сам князь думает по поводу брака с моей подопечной?

Императрица по-матерински нежно ей улыбнулась и с удовольствием нанесла последний удар:

– Я ведь ничего не требую… Ты знаешь, что я молодым всего лишь советую. Мне бы хотелось, чтобы ты передала этот совет невесте, а твой муж поговорил бы с женихом. Мать Ордынцева приняла католичество до того, как подарила сыну своё состояние. Государь милосерден и, если он будет знать, что это имущество осчастливит сироту, он не станет его отбирать. Надежда Чернышёва – почти что круглая сирота: её отец погиб, брат отправлен на каторгу, а мать едет за осуждённым сыном. Я хочу помочь и барышне, и молодому человеку, а там уж – им решать.

– Я всё поняла, ваше императорское величество, – сдалась Кочубей. – Благодарю за заботу о моей подопечной.

Мария Фёдоровна отпустила свою статс-даму и опять вернулась к наблюдениям. До чего же грациозна невестка Лотти! В мазурке ей просто нет равных! Старая императрица умилилась до слёз.

«Всегда нужно слушать старших. Только опыт поможет определить: кто друг другу подходит, а кто нет, – размышляла она. – Бог даст, и устроенный нынче брак тоже окажется счастливым». Бал подходил к концу. Мария Фёдоровна зевнула. Теплая сентябрьская ночь уже давно вступила в свои права… Всё, хватит танцев, пора на покой.

Глава семнадцатая Московские драмы

Теплая сентябрьская ночь, быть может, одна из последних ночей бабьего лета, нежила сон Первопрестольной. Месяц серебрил листву в садах за Тверской заставой. В окнах домов не было огней – далёкий от пышных торжеств слободской люд мирно почивал. Стук копыт ямской тройки (лошади вылетели с грунтовки на мостовую) вспорол сонную тишину.

«Ну теперь уже и до дома недалеко», – с надеждой прикинул Ордынцев. Света от узкого лунного серпа явно не хватало, и в карете сгустился мрак. Дмитрий не видел глаз Щеглова. Спит или нет? Переговорить бы… Ордынцев всё больше убеждался в правоте капитана. Как и предсказывал Щеглов, торговец гашишем всё-таки привёл их на квартиру Печерского.

Вездесущий квартальный надзиратель Куров, вроде бы между делом, порасспросил квартирную хозяйку, и стало понятно, что кибиточник прикинулся гонцом от смертельно больной матери Печерского. Причитая и охая, добрая старушка повторила квартальному всё то, что сказала визитёру.

– Ну что, Пётр Петрович, как вы думаете, поедет Гедоев в Москву? – спросил тогда Дмитрий.

Щеглов ответил не раздумывая:

– Не сомневаюсь! Скорей всего, завтра и отправится.

Он в очередной раз оказался прав. Уже через час они с удивлением узнали, что полунищий торговец заказал для себя на ближайшей почтовой станции лучшую тройку.

– Гляди-ка, похоже, и золото в ход пошло, – удивился частный пристав.

Дело принимало опасный оборот. Надо было следить за подозреваемыми, но отказаться от помощи Щеглова Дмитрий тоже не мог. Захочет ли столичный пристав ехать с ними в Москву? И сможет ли?

– Ехать нужно, Пётр Петрович, – намекнул Ордынцев, а потом спросил прямо: – Вы как? Поедете?

Капитан призадумался. По всему было видно, размышления его оказались не из лёгких. Прикрыв глаза, он сложил вместе кончики пальцев и легонько ими постукивал. Дмитрий суеверно затаил дыхание. Господи, помоги!

Ему повезло: Щеглов согласился.