Охота на Менелая

Неужели подъедут прямиком к дому и привлекут к себе внимание?.. Но Афоня не подвёл: двуколка свернула за угол. Уже через минуту оба сыщика появились в доме с чёрного входа. Ордынцев кинулся им навстречу.

– Вы хотя бы догадываетесь, зачем он сюда прибыл?

– Мы сами поразились, когда его экипаж остановился здесь, – отозвался Афоня и уточнил: – Кто живет в доме напротив?

– Коковцев. Он когда-то был очень богат, но карты и водка сделали своё дело. Я слышал, он разорён.

– Что-то ваш сосед не спешит открывать нашему подопечному, – заметил Паньков, – у него, может, уже и слуг нет? Продал всех крепостных, а вольных нанять – денег жалко.

Их сомнения развеял Данила. Гордый своей осведомлённостью мальчик заявил:

– Так там уже никого нет. Мне горничная Фрося говорила, что дом этот продали. Ихняя кухарка к ней прощаться приходила, сказала, что уезжает в Петербург.

Дмитрий не поверил своим ушам.

– Когда продали дом?

– Я не знаю, спросите Фросю, – отозвался мальчик. – Позвать её?

Ответить Дмитрий не успел – Печерский спустился с крыльца и двинулся по Неглинной. Все испугались, что подозреваемый уходит, но сразу же стало ясно, что тот просто спешит навстречу даме. Она появилась со стороны Кузнецкого Моста. Дама встретилась с Печерским, но не подала ему руки, а просто зашагала рядом. Пара поднялась на крыльцо соседнего дома, и женщина достала из кармана ключ. Пока она открывала дверь, лицо её было скрыто полями вышедшей из моды шляпки-капора, но, распахнув створку, дама быстро оглянулась по сторонам, как будто хотела убедиться, что её никто не видел… Да! Граф Кочубей оказался прав, как никогда! Всё было даже хуже, чем предполагал Дмитрий: на его глазах вместе со шпионом в пустой дом вошла его пресловутая «невеста».

Нужно было что-то делать, причём быстро, и Ордынцев решился:

– Подслушать бы их. Как, Данила, сможешь подобраться поближе?

– Если хоть чуть-чуть любое окошко мне приоткроете, я по дому неслышно проползу, – откликнулся мальчик.

– Опасно, – засомневался Афоня, – там все окна заперты. Тихо раму не открыть, шум будет. Лучше проследить, куда они дальше пойдут, чем вспугнуть нашего голубя.

– Тогда хотя бы заглянуть в окно, – не сдавался Дмитрий, – нужно понять, какие у них отношения.

Он быстро направился к чёрному входу в надежде подойти к соседнему дому незаметно, но Паньков остановил его:

– Дмитрий Николаевич, а у вас подзорная труба есть? Смотрите – все окна не зашторены, даст Бог, увидим, что в комнатах делается. Ваш дом как раз напротив, можно идти по этажам и смотреть.

– Действительно, – обрадовался Ордынцев, – у меня где-то пара окуляров ещё с морского училища должна лежать.

Он кинулся к шкафу, занимавшему одну из стен кабинета, и открыл дверцу нижнего отделения. Две трубы в кожаных чехлах лежали там, где он их оставил много лет назад. Дмитрий выложил их на стол.

– Берите, – велел он и, стянув чехол с большей, кинулся к окну.

Совет Афони оказался разумным: при взгляде через подзорную трубу окна соседнего дома замаячили рядом, а яркий утренний свет позволял разглядеть даже рисунки на обоях. Но ни Печерского, ни графини Надин видно не было. Неужели эта парочка уединилась в спальне? От этого предположения у Дмитрия выступила испарина.

– Я пойду налево по коридору, а вы идите направо, – распорядился он. – Кто увидит их первым – тот кричит.

Дмитрий почти побежал в соседнюю гостиную, а Афоня и его маленький помощник двинулись в большую столовую. Ордынцев начал с крайнего из окон: он увидел совсем маленькую комнату с полосатыми обоями – та пустовала, зато в следующей – большой и светлой гостиной – он нашёл тех, кого искал. Надин стояла у двери, опираясь на косяк рукой, как будто приготовилась бежать при малейшей опасности, а Печерский сидел в кресле спиной к окну. Дмитрий не видел его лица, зато бледные черты его собеседницы, чётко увеличенные сильной оптикой, просматривались во всех деталях. Барышня была настроена явно недружественно, она, по меньшей мере, недолюбливала своего визави, а скорее всего, даже ненавидела.

«Похоже, что он имеет над ней власть, – догадался Дмитрий. – Таким полным отвращения взглядом обычно одаривают злейшего врага. И при этом Надин беседует с Печерским. Не уходит. Так чем же шпион так зацепил эту девицу?»

Впрочем, настроение Ордынцева заметно улучшилось: по крайней мере, стало ясно, что девушка не состоит с мерзавцем в физической связи, что-то другое заставило её прийти на эту встречу. В соседнем доме Печерский махнул рукой, как видно, чего-то потребовал от собеседницы. Лицо Надин закаменело, между бровей залегла складка, а пухлые ярко-розовые губы сжались в узкую полоску – барышня явно противилась тому, чего от неё требовали. Или предлагали?.. Но вот губы шевельнулись, она кратко ответила своему собеседнику и кивнула.

Что же Надин ему пообещала? Секретные сведения? Но это странно. Откуда может взяться хоть что-то подобное у рядовой московской девицы? Значит, дело в другом.