Охота на министра

Обыск и тогда дал внушительные результаты, хотя с уловом на квартире Василисы не сравнить – да просто небо и земля! Когда составили протокол и следователь задал вопрос, кому принадлежат драгоценности и деньги, вдруг выяснилось, что главный фигурант, некто Копелянский, здесь как бы ни при чём. Элен заявила, что всё это заработала своим трудом, за исключением того, что ей досталось по наследству. Ну а присутствующий в квартире гражданин – её любовник.

Главных фигурантов дела, в том числе и Копелянского, допрашивал старший следователь Беляков, ну а Викулову рыбёшка досталась куда мельче – он был как бы на подхвате. Вот и пришлось донимать расспросами эту Элен, которая пока проходила как свидетель. Главная цель состояла в том, что добиться от неё признания, будто все драгоценности принадлежали только Копелянскому, причём ещё до совершения последней сделки. Тогда можно было бы раскрутить это дело так, что суду станет предельно ясно – это далеко не первый эпизод в преступной деятельности фигуранта. И в самом деле, были агентурные данные, что помимо компьютеров ещё и другие грузы шли на адрес этой фирмы, само собой, в обход таможни.

Однако Элен упорно стояла на своём:

– Драгоценности и деньги дарили мне, а вот кто и за что – не ваше дело!

Если бы в том эпизоде, на котором был пойман Копелянский, всё было чисто, без сучка и без задоринки, никто не стал бы тратить время на эту самую Элен. Понятно, что и у неё вопросы следователя не вызывали удовольствия:

– Да кто же вам позволил вмешиваться в мою личную жизнь!

– Елена Матвеевна, вы поймите, мы доказали вашу связь с Копелянским. Так зачем же отпираться?

– А я и не отрицаю. Да, с ним спала. Даже не только с ним, но и с другими, – при этом нагло улыбалась, покуривая «мальборо».

Викулову дали задание поработать с ней, поскольку он в те годы был ещё достаточно молод и пригож, мог расположить её к себе, заставить раскрыться, выболтать то, что тщательно скрывалось. Поэтому и курить ей разрешил, и пытался говорить о том, что её могло интересовать – фестиваль французских фильмов, выставка импрессионистов в Пушкинском музее. Но всё было напрасно. Элен с удовольствием поддерживала разговор, но в главном по-прежнему стояла на своём.

Викулов начинал терять терпение:

– Послушай, ну зачем тебе так рисковать? Сдала бы ты его, и всё – гуляй! Это же так просто.

Будь это в прежние времена, никаких проблем не возникало бы. А тут реформы затронули и правоохранительные органы, так что негоже было её «прессовать» – перевести из свидетелей в соучастники и подсадить в камеру к отпетым уголовницам. Да Викулов на это никогда бы не решился! Поэтому и уговорил начальство дать ему время поработать с ней. Так бы и проводили они время в разговорах, если бы не нашлись у этого Копелянского защитники где-то в высших сферах.

Дотошные адвокаты выяснили, что при аресте были допущены кое-какие мелкие нарушения закона. И тут же вмешалась прокуратура, которая в те времена делала вид, что борется за очищение рядов. Против Белякова завели дело за превышение служебных полномочий.

К счастью, отзвуки громкого скандала докатились до столицы. И вот по личному указанию президента прибыл Толкунов, следователь по особо важным делам Следственного комитета. Прокуроры на время вроде бы затихли, с Белякова сняли обвинения, а среди сотрудников таможни и представителей других силовых структур, которые вставляли следствию палки в колёса, начались аресты. Викулову такое развитие событий радовало, тем более что благодаря Толкунову за пару месяцев он набрался опыта ведения сложных дел. Да при иных обстоятельствах на это потребовалось бы лет пять, а то и больше.

И снова кому-то ход дела не понравился. Толкунова в скором времени отозвали, дело спустили на тормозах, а бывший главный фигурант неожиданно погиб в дорожной катастрофе. Будь Викулов понаивнее и почувствительнее, он бы наверное запил с горя или уволился из «органов». Однако помогли беседы с Толкуновым, который не раз ему внушал, что не следует обращать внимание на телодвижения начальства. Надо дело делать, если остаётся хоть малейшая возможность.

Что же касается Элен, то она осталась на мели. Правда, квартира была записана за неё, однако, не имея профессии, можно ли найти приличную работу? Ну не идти же на панель!

Как-то поздним вечером, после окончания трудного рабочего дня, Викулов, выйдя из здания, где размещалось следственное управление, направился к своим «жигулям». И тут его окликнули. Это была она, Элен.

– Садись скорее! – он не хотел, чтобы их увидели вместе.

– Я тебя дискредитирую? – усмехнулась.

– Типа того. Но, честно говоря, я рад.

– Чему?

– Тому, что ты осталась на свободе, – пробормотал Викулов.

Он так и не решился ей сказать, что давно мечтал о такой случайной встрече, поскольку сам не имел возможности что-то предпринять. Ну как бы он выглядел, если бы явился с букетиком цветов к бывшей подследственной или поджидал её у дома?

– Так куда мы едем?