Охота на министра

Вечерело. И вот уже к исходу ни на что не похожего, заполненного неожиданными откровениями дня Веня оказался у того самого пруда, где прежде, в такой далёкой и неотягощённой нынешними заботами юности любил прогуляться в компании приятелей, обсуждая то ли последние шедевры андеграунда, то ли новый фильм Антоньони или ожидаемый приезд короля американского джаза. Впрочем, что касается джаза, это было уже потом. А пока что Веня присел на скамейку и, глядя на удивительно спокойную в наступающих сумерках воду, тщетно пытался найти в отражениях окружавших его деревьев и домов что-то осмысленное, что-то такое, что подсказало бы ему: как и для чего? «Опять одни миражи!» Веня вздохнул и, уже собравшись уходить, потому что солнце почти скатилось за крыши, заметил вдруг лежащий рядом с ним на скамейке сложенный вчетверо клочок бумаги. «А что, может быть здесь и таится то, что я искал?» Он развернул бумагу и увидел несколько неряшливо, видимо, впопыхах написанных строчек, наползавших одна на другую примерно так же, как сошедшие с рельсов вагоны несутся под откос, не разбирая для себя пути. Записка хранила текст следующего содержания: «Он пришёл!» Далее был написан телефонный номер и имя: Захар Глыба.

Имя впечатляло! Вене вспомнились благословенные времена, когда Россией правил воистину настоящий президент. Да что говорить, вождь был на загляденье! Впрочем, тогда Веня эти эмоции тщательно скрывал, предпочитая критиковать неудачные действия кремлёвской власти. А что теперь? Увы, теперь президентов никто не выбирает – приходится брать то, что дают. За нынешнего он не голосовал, а прошлый, как ни обидно, оказался не в силах сделать то, что обещал.

Впрочем, если бы не тоска, которая мучила Веню с самого утра, он бы не обратил на эту писульку ни малейшего внимания. Но тут подумалось: «А вдруг?» Вдруг на необъятных просторах матушки России появился тот, которого так долго ждут? Вдруг этот человек знает, как всё перевернуть, как всё преобразовать, чтобы установилось, наконец-то, столь желанное всеми процветание?

Жаль, что на этом имени послание заканчивалось, оставляя без ответа самый главный вопрос: кто он, этот Глыба? Не долго думая, – чего уж тут тянуть? – Веня набрал на мобильнике написанный на клочке бумаги номер телефона, однако в ответ услышал только голос девушки-оператора, пробормотавшей, что абонент был недоступен. Недоступен, неухожен, неустроен – какие грустные и какие значимые слова! Вот этот Глыба наконец пришёл, а никто на его пришествие не обратил ни малейшего внимания. Да, дело принимало серьёзный оборот. Теперь, по-видимому, лишь от Полифактова зависело, какими скверными последствиями всё это может обернуться для России, а возможно, не только для неё, если ему так и не удастся дозвониться. Однако к тому времени, когда Веня добрался до своего кабинета, абонент наконец-то возник словно бы из небытия.

– Надо срочно увидеться! – закричал Веня, опасаясь, как бы этот Глыба снова куда-то не пропал.

А в ответ услышал сказанные низким голосом слова:

– Назначьте время и место. Только желательно подальше от геопатогенных зон и тектонических разломов.

– Дом журналистов подойдёт?

– Это у Арбатской площади? Годится.

– Тогда ровно в девять. Столик я закажу.

Всё дальнейшее происходило словно бы в тумане. Он отдавал распоряжения, кому-то даже выговор объявил, заключил договор на рекламу с фирмой, производящей рукомойники и унитазы. Однако все мысли были о другом.

Очнулся Полифактов уже только в ресторане. Наличие закуски и выпивки на столе ничуть не удивили, зато поразили первые же слова Захара Глыбы после того, как он сел за стол. Всякое приходилось слышать, даже нецензурную брань политиков в прямом эфире, но этот собеседник всех их превзошёл.

– Милостивый государь! Во избежание не вполне корректных толкований результатов нашей встречи, считаю себя обязанным сразу сообщить, что в действительности моя фамилия не Глыба. Я вообще не человек!

– Но кто же? – Веня буквально выпучил на него глаза.

Эта непривычная манера разговора и впрямь наталкивала на подозрение, будто что-то здесь не так. То ли иностранец, толком не владеющий русским языком, то ли заброшен из другого времени. Вот и к еде даже не притронулся. За свою жизнь Веня привык ничему не удивляться, поскольку невероятные предположения на поверку оказывались чепухой, и самым странным событиям всегда находилось простое объяснение. Но тут было ощущение чего-то запредельного, так что оставалось ждать, что скажет этот незнакомец.

– Я был бы рад дать вам представление о том, что я такое. Только боюсь, вы не поймёте.

Полифактов словно бы собрал в кулак весь свой интеллект, весь свой немалый опыт, который он приобрёл, работая в должности учителя начальных классов:

– Я всё же попытаюсь, если вы позволите.

– Дело в том, что я и другие, мне подобные – мы все мыслящие субъекты, являющиеся частью одного целого. Это целое ваши писания и называют Богом.

– А нельзя ли чуть подробнее?