Охота на монстра

Механики мастерили один работающий двигатель из трех – для этого с катеров снимали уцелевшие детали, переставляли на менее пострадавший бот, который был выбран Ризе. Алессандро Пирелли «добывал» необходимые части двигателей, транспортировал их с помощью кран-балки, которую запитали от еще теплившейся аккумуляторной секции. Двое других членов экипажа помогали в качестве грубой физической силы: перетаскивали, подавали, держали – делали все, что приказывал Ризе.

Менялись очень часто, потому что долго в аварийном отсеке не выдерживал никто. Помощникам приходилось использовать одну кислородную маску на двоих, дышать в десантном отсеке без прибора уже не получалось. Теперь кровь текла не только из носа – изо рта, ушей. Легче других выносили эти муки Славцев и Лутченко. У Франтишека Букача в разряженной атмосфере почти сразу начинались сильные кровотечения, скорее всего, из-за комплекции боцмана – из-за высокого артериального давления. А Христо Малков был еще слаб, не совсем адекватен после отравления газом «от Памелы», он плохо и медленно выполнял команды.

В итоге монтаж двигателя заканчивали вчетвером, причем Славцев и Лутченко шатались так, словно их трепало сильным ветром.

– Готово! – наконец сказал Ризе, и его помощники тут же осели на пол: и Анатолий в маске, и Андрей.

За пределы смертельно опасной зоны обоих вытащили механики. Славцев даже отключился, а когда пришел в себя, его спутники сидели кружком и обсуждали собственные перспективы.

– Не знаю, не уверен, – задумчиво произнес Ризе, как раз в тот момент, когда Андрей очнулся. – Никто не даст гарантию. Тесты не прогнать, пробного полета, надо полагать, не будет.

– Не будет, – вяло, медленно отозвался капитан, сообразив: его друзья спрашивали старшего механика о перспективах только что собранного двигателя. – Пробного полета не будет. Грузим в салон все баллоны с кислородом, аккуратно. Грузим фонари, воду, пищу, аптечку. Стартуем, пока не затянуло в воронку. Я поведу… Я сейчас… только пару минут…

– Ты полежи, полежи! – успокоил боцман. – Мы поняли, Андрюша! Все погрузим…

Настало время и для Славцева попробовать «химию» Лутченко. Проглотив утилизатор кислорода, командир почувствовал себя немного увереннее – палуба перестала раскачиваться под ногами. Спустя десять-пятнадцать минут Андрей даже смог принять участие в перетаскивании необходимого снаряжения, хотя к тому времени его товарищи затащили на катер почти все из «списка жизни».

– А вот еще кое-что, – Франтишек Букач аккуратно сложил за баллоны, в конец грузового отсека, лазерные ружья, по одному на каждого члена экипажа.

– На кого охотиться будем? – то ли пошутил, то ли поинтересовался Славцев, проверяя, все ли забрались в пассажирскую капсулу.

Защитный колпак опустился на салон. Система контроля неуверенно пискнула, извещая о герметизации швов и стыков.

– На Памелу! – абсолютно серьезно ответил боцман.

– Не жалко зверюшки? – пальцы Андрея пробежали по пульту.

Капитан поморщился, убедившись, что контроль-цепи аварийного катера работают плохо. Выполнить предполетные тесты не было возможности.

– Ни капли! – мрачно ответил Франтишек. – Эта стерва детей Ника не пожалела! У него двое, между прочим! Коля Атаманов только-только собирался младшего в школу отправить!

Андрей запустил чудо-двигатель Карла-Хайнца Ризе на прогрев – осторожно, как никогда ранее.

– Так что, парни, если выживу, – угрюмо подвел итоги боцман, – эти лазерные штучки мне пригодятся! Будет охота на крупную дичь! Охота без правил!

– Для начала попробуем выжить! – сквозь зубы отозвался пилот. – Счастливый билет нам никто не выписал. Впрочем, на «Осле» у нас нет ни единого шанса, а здесь – хоть что-то. Молитесь, ребята! Стартуем…

15 апреля 2110 года

– Дамы и господа! Уважаемые коллеги! В случае с нашим пациентом, Юргеном Шлиманом, был выявлен целый комплекс неблагоприятных внешних воздействий, каждое из которых – даже по отдельности – способно ввергнуть человека в состояние комы. Я вкратце перечислю самые общие факторы, с которыми пришлось столкнуться научному персоналу клиники в начальный период лечения этого воистину уникального пациента…

Герхард Липински – врач, три года жизни отдавший тому, чтобы проверить новейшие, самые передовые методики на Юргене Шлимане, – скептически усмехнулся. Чуть изменил позу, подпер голову кулаком.

Он знал каждое слово доклада наизусть. Доклада, который должен был принести профессору Липински общегалактическую славу.

– Итак, коллеги. Во время научного эксперимента на космической станции «Медуза» произошла техногенная катастрофа, но этого вопроса мы касаться не будем. Отмечу лишь тот факт, что в момент аварии Юрген Шлиман находился в эпицентре событий.