Охота на мух. Вновь распятый

Отец зябко поежился и неожиданно для Сарвара нырнул к нему под одеяло. Сарвар настолько был ошарашен, что у него перехватило горло от злобы и ненависти, и он только сдавленным голосом удивления прошептал:

— Ты что? — и, приподнявшись на локте, отодвинулся резко к стенке.

— Холодно стало! — пояснил отец. — Я так намерзся в Норильске. Хочу поговорить с тобой о нашей дальнейшей жизни.

Ледяное костлявое тело с густой мохнатой растительностью на руках, на груди и даже на спине вызвало такое глубокое чувство омерзения у Сарвара, ему на несколько секунд стало так плохо, что он чуть было не свалился в обмороке. Но быстро пришел в себя, заставил усилием воли, и, сбросив одеяло, вылетел пулей из кровати, бормоча себе под нос: «Привыкли заниматься в лагере непотребными штучками»…

Быстро одевшись, не умываясь, он выскочил из дома. Его всего била нервная дрожь, все внутри клокотало от негодования. В эту минуту он был способен на убийство.

«Приехал и ведет себя как ни в чем не бывало, — бесился про себя Сарвар. — Ни стыда, ни совести! Говорить он, видите ли, со мной хочет. Даже не спросил: хочу ли я с ним говорить? Каторжник!.. Что я говорю? Дурак! Сам не понимаешь, что говоришь! Отец все-таки! Какой-никакой, а отец! Аллах, спаси и помилуй! Лед в груди, пламя в голове! Змея и огонь!»

Сарвар бросился к мечети, к небольшой старинной мечети. Сколько ей было лет, сколько она простояла на белом свете, никто уже не помнил, даже сам мулла. Может, была она построена вместе с крепостными стенами, окружающими Старый город. Сарвар иногда заходил в мечеть в летнюю жару. Внутри было спокойно и прохладно. Суетные звуки не долетали в эту обитель общения с аллахом. Сарвар хорошо знал арабский язык, отец с самого детства сына говорил с ним на трех-четырех языках, и Сарвар, кроме родного и русского, знал хорошо еще турецкий и персидский, в довесок к арабскому. После ареста отца Соня успела унести его рукописи и часть книг, самые редкие, вместе со старинными свитками трудов древних философов и мыслителей. Мать арестовали лишь через несколько дней.

И Сарвар хорошо знал Коран. После знакомства с Илюшей, когда знакомство перешло в дружбу, он как-то взял почитать Библию и убедился, почитав Ветхий Завет, что знакомство пророка Мухаммеда с иудаизмом было близким и многогранным, даже многосторонним. Пророк был старательным прилежным исследователем Библии. Тщательно сравнивая тексты Корана и тексты еврейского Ветхого Завета, Сарвар с полной уверенностью мог сказать, что первый еврей, Авраам, на самом-то деле был мусульманином, и абсолютно прав мулла, что евреи искажают текст Корана в своей Библии. Сарвар плохо знал историю, в школе это не проходили, простое сравнение эпох и дат, цифр, веков могло бы ему подсказать, что пророк Мухаммед взлелеял новые ростки еврейских идеалов монотеизма через шесть веков после того, как апостол Павел с группой евреев поверил, что, отказавшись от сковывающего еврейского Закона и обретя Бога в образе человека — Иисуса, Сына Божьего, человечество более охотно примет Закон Бога и пойдет путем самосовершенствования. Тем путем, которым евреи пошли двенадцать веков назад после откровения в Синайской пустыне, общения Моисея с Богом.

Возле мечети стояла большая толпа разгневанных мусульман. А сама мечеть охранялась большим количеством солдат с винтовками и милиционеров с демонстративно расстегнутыми кобурами пистолетов и револьверов на поясах.

Не оставляла ни малейшего сомнения и стоявшая рядом с мечетью машина-кран с висящей на стреле крана огромной каменной «бабой», так называли шар, которым, словно тараном, разрушали стены домов, обреченных на слом. В кабине крана уже сидел улыбающийся крановщик Ахмед, по кличке Паша, приготовившийся к своей привычной работе, он даже находил в ней какое-то удовольствие, делал ее весело, быстро и с шуточками-прибауточками, типа «ломать — не строить».

Из мечети сотрудники органов в штатском выводили муллу и его прислужников. Было очевидно, что им дали в последний раз помолиться, но все равно вид у них был растерянный и жалкий. Молитва их единому аллаху закончилась вопросом: как он мог допустить такое кощунство и надругательство над святыней. Как? Ответа они не получили.

Нетерпеливый крановщик, в жажде разрушения, уже развернул стрелу для удара. Каменный шар, чуть отставая от стрелы, понесся к мечети, мощью своей предрекая ей конец. Ошеломленные верующие ясно увидели в шаре кулак шайтана.