Охота на наследника

Джулия где-то понимала, что не должна ему позволять этого, но девичья воля слишком ослабла. На секунду в ее глазах блеснул страх, но новый поцелуй смел все посторонние мысли. Бренсон так властно припал к ее губам и телу, что она подчинилась. Он стал действовать более напористо, и эта уверенность пресекала всякую попытку сопротивления.

В камине тихо потрескивали поленья, разливая тепло по комнате, и когда следом за пиджачком ее платье сползло, оголив плечи и верхнюю часть груди, еще скрытую корсетом, вместе с теплых его рук ее обдало жаром. Еще никто и никогда ее такой не видел. И пока эти мысли бродили в голове ее тело медленно и методично освобождали от одежды его проворные руки.

Кажется, прошло больше времени, чем казалось, потому что за окном было уже не так светло. Оставив девушку в одной сорочке, Бренсон стал раздеваться сам. На ее лице горел румянец, но за время его действий она не молвила ни слова. Точно завороженная, Джулия следила за его движениями.

Наконец он остался в бриджах. Она думала, он скинет и их, но он почему-то повременил. Предложив ей руку, Бренсон помог ей спуститься на мягкие подушки, раскиданные у камина. Здесь было еще теплей и когда прильнув к ней в очередном поцелуе, он избавил ее от сорочки, она совсем этого не почувствовала.

Поцелуи отвлекали от главного, и Джулия с ужасом поняла, что нагая, только почувствовав, как его голая грудь притиснула ее к подушке. Только теперь ее одолел неистовый стыд. Она инстинктивно стала прятать тело руками. Мужчина видит ее нагой, какой ужас! И сам почти наг! Где ее добродетель, где ее рассудок?

В этот момент к естественному стыду прибавился панический, вбиваемый девам сызмальства страх, что мужчины опасны и то, что сейчас они делают грех. А за грех будет наказание…

– Нет, я не должна…

– Не бойся, – шепнул он, губами дотрагиваясь к коже у нее на плече. – Ты моя…, моя навеки!

Он так пристально на нее смотрел, что вдруг, как загипнотизированная она проговорила:

– Твоя навеки…

Легкое прикосновение имело сильное действие. И поскольку он и не думал останавливаться, осыпая нежными касаниями ее кожу, вскоре сопротивление сникло. Тело пронзало странными импульсами, а временами кидало в дрожь. Рассудок стал предательски покидать свою хозяйку, а когда возвращался, шептал только о его чудесных ласках. Пальцы ее, словно живя своей жизнью, тоже принялись исследовать источник своего удовольствия. Девушка впервые прикасалась к мужскому телу. Скользя по плечам, рукам и груди она невольно все больше восхищалась станом этого мужчины. Бренсон был молод, его грудь и торс были гладкими и приятными на ощупь. Он имел прекрасную форму и прекрасно проработанные мышцы, иногда так сильно напрягались, что были твердыми как камень. Особенно, когда она прикасалась к нему.

Бренсон с удовольствием принимал ее осторожные ласки. Он неспешно вводил ее в мир чувственной страсти. Ему не хотелось спешить, пусть привыкнет к нему, а он тем временем насладиться ее прекрасными изгибами. Она так покорно отдавалась в его руки, что то и дело хотелось обнимать все сильнее. И обнимать, не просто пытаясь возбудить свою плоть, он будто пытался защитить ее, впитать в себя, и больше не отпускать.

Естественно она была прелестна: молода, хорошо сложена, красива. Идеальная грудь, плавные изгибы плеч и талии, нежная кожа, цвета слоновой кости. Губы пухлые и алые, то и дело норовили поцеловать его, а глаза ныряли в его глаза, словно имели к ним тайный доступ. И именно последнее удивляло его. Этим она покоряла его. Прелестные женские формы он видел сотни раз. В его постели, чего греха таить, было много красивых и молодых дев: от девственниц до развратниц. Но никто не имел над ним такой власти. Он понимал, что его тело уже на пределе и вскоре они сольются вместе, но продолжал упиваться блаженством прикосновений. Ныряя пальцами в ее мягкие пряди волос, он никак не мог напиться нектаром ее губ. И все время отрывался, пытаясь понять, что же в ней такого.

Плавно уложив девушку под себя, он заставил ее взглянуть на себя. Ее глаза были затуманены от чувств, бушующих у нее внутри. А ему хотелось, чтоб она понимала, что сейчас будет.