Охота на нечисть

Я промолчала, в один миг сравнявшись цветом со спелым наливным яблоком. Нестерпимо захотелось вновь нырнуть под одеяло, закрыть глаза и никогда больше не вылезать на белый свет.

- Меня зовут Иркший, - вздохнув, милостиво сменил тему разговора старик. Одернул длинную потрепанную рубаху и наконец-то вошел в комнату, смешно косолапя. - Я хозяин этого дома.

- Приятно познакомиться, - буркнула я. - А я Тефна.

- Знаю, Шерьян говорил. - Иркший кивнул, подходя ближе. - Вот, пока он в озере купается, решил парой слов с тобой перекинуться. Уж больно интересно было, о ком столь важные люди так усердно заботятся.

- Какие важные люди? - мрачно переспросила я. - Шерьян с Гворием, что ли? Мерзавцы они последние и гуси надутые.

- Индюки, - машинально поправил меня старик и тут же испуганно шикнул, оглянувшись на оставшуюся открытой дверь. - Тихо ты! Кто же такими словами разбрасывается? Знаешь ли, есть люди, с которыми очень опасно ссориться.

- Как ни странно, знаю, - пробормотала я, невольно потерев грудь, в которой после бурной сцены с Шерьяном вновь поселилась тупая ноющая боль.

- Не расскажешь, что с тобой случилось? - полюбопытствовал Иркший, заметив мое движение. - Долгонько уже в кровати валяешься. Я у Шерьяна спрашивал - тот молчит, только лыбится нехорошо как-то. Неужто он обидел? Ты скажи, я ему тогда все уши пообрываю!

- Вы? Ему? - Я скептически хмыкнула. - Скорее, наоборот.

- Почему наоборот? - искренне удивился старик, тяжко опускаясь подле кровати на стул. - Коли не знаешь, то это мой младший братец.

Я закашлялась от столь неожиданного признания. Затем внимательно посмотрела на Иркшия, пытаясь сообразить, сколько ему лет. По всему выходит, никак не меньше семидесяти, если не больше. Это какая же у них разница в возрасте?

- Пять лет, - уведомил меня старик, без проблем прочитав мои мысли на лице. - Ему восемьдесят, мне, сама понимаешь, чуток побольше. Правда, хорошо выгляжу? Это у нас семейное. До самой глубокой старости бодрячками бегаем.

- Особенно Шерьян отлично сохранился, - с недоверием протянула я. Нет, быть этого не может. Наверное, Иркший все же подшутил надо мной. Шерьян выглядит максимум на тридцать пять, с огромной натяжкой - на сорок. Мыслимо, чтобы я ошиблась в своих предположениях вдвое?

- Да мы не родные братья. - Старик скорчил забавную гримасу. - Названные. В храм бога-сына только круглых сирот берут, коли не знала.

Я нахмурилась. Кажется, в прошлом году Шерьян упоминал нечто подобное.

- Наши родители соседями в деревне были, - торопливо продолжил свой рассказ старик, почувствовав мой интерес. - Завсегда друг другу помогали. Покос - вместе ставить, огород - вместе полоть, скотину - вместе пасти. Удобно ведь. Я Шерьяна еще голоштанным помню, когда он только вопить да под себя ходить умел. А потом беда случилась. Ему еще года не исполнилось, когда дом ихний заполыхал. Сушь страшная в том году стояла, вот все как сухой мох вспыхнуло. Никто выбраться не успел. Видать, дверь заклинило или домовой не ко времени зло пошутковать решил. Только мать каким-то чудом умудрилась Шерьяна из окна выкинуть.

Старик тяжко вздохнул и почесал кончик длинного крючковатого носа.

- Мы и сами-то едва не сгорели, - шепотом признался он. - Ох, еле-еле огонь остановили. А батя мой Шерьяна, считай, из самого пламени достал. Чудо, что вообще его писк услыхал. Посидел с матушкой, подумал, да решил себе сиротинушку оставить. Мол, где пять детей, там и шестой приживется. Ан нет, уже через неделю в деревню храмовники заявились. Сказали, что ребенка себе заберут. Мол, способности у него определенные есть.

Иркший подвинулся ко мне ближе и совсем тихо закончил свой рассказ:

- Я сам-то в те годы совсем малым был. Бате заплатили хорошо тогда, вот он и рассказывал при каждом удобном случае об этом. Я и не узнал Шерьяна, когда он меня разыскал. К тому времени я один из семьи остался - все остальные умерли во время мора. Сам удивился, когда узнал, что он и есть тот чумазый мальчонка, который едва в огне не погиб. Впрочем, кто знает, чем маги молодость поддерживают. Какие молитвы в своих храмах богам возносят.

- Скорее, сколько жертв на алтари кладут, - мрачно отозвалась я.

- Может, и жертв. - Старик равнодушно пожал плечами. - Я в дела братца не лезу, он в мои нос не сует. Ежели беда какая - тогда поможем друг другу, как же иначе. А так - не обессудь.

- То есть, если он меня убить захочет, то вы просто в сторонке стоять и смотреть будете? - на всякий случай переспросила я, подумав, что не так поняла собеседника. - А как же обещание Шерьяну уши оборвать, если это он меня обидел?

- Уши оборву, если в моем доме обидел, - жестокосердно пояснил Иркший. - У нас уговор - он меня в дела своего храма не вмешивает. Пожелает тебя упокоить - милости просим за ограду, да подальше, чтобы куры от криков нестись не перестали. А ежели тут руку поднимет - мигом оглоблей промеж лопаток получит. У меня сердце слабое, я таких страстей видеть не хочу!