Охота на нечисть

Я едва успел вбежать в распахнутую дверь. За спиной ударил ливень. Я обернулся. Шалаш, лес, река — всё скрылось за сплошной стеной падающей с неба воды. Над лесом грохотал гром. Испуганно ржали лошади.

— Закрой дверь, Немой! — спокойно сказал Потапыч. — Дует, святошу простудим.

Я хотел захлопнуть тяжёлую створку, но меня остановил голос Божена.

— Это — гнев богов! — через силу сказал священник. И тихонько засмеялся, словно закашлял.

Я посмотрел на него — Божен злорадно улыбался.

— Сами боги пришли за тобой, колдун! От них не спрячешься, не ускачешь! Не обернёшься котом!

Божен сглотнул слюну, с трудом повернулся набок и приподнялся на локте.

— Отдайте крест!

Его глаза горели неистовым огнём.

— Отдайте крест, и я попробую договориться, чтобы боги оставили вас в живых!

Потапыч молча покачал головой.

— Хер тебе! — сказал я Божену.

Повернулся к нему спиной и вышел на улицу.

Ливень обрушился на меня, ослепил и оглушил. Потоки ледяной воды падали сверху, лупили по голове и плечам, стекали по спине.

Я раскинул руки и запрокинул ослепшее лицо к небу.

Боги! Если это и вправду вы — покажитесь! Вот он — я! Не бегу, не прячусь! Идите сюда! Ну, где вы, бля?!

Херову вечность и ещё маленько я стоял, подставив лицо больно секущим струям. Наконец, дождь начал стихать. Капли уже не хлестали, а мягко падали. И гром не грохотал, а ворчал где-то вдали.

Подул ветер — свежий, бодрящий. Из тяжёлых, клубящихся туч выглянуло солнце.

Гроза налетела и ушла.

А боги так и не появились.

Ливень намертво вколотил в землю головешки костра. Сашка безуспешно чиркал огнивом по кремню. Искры густо сыпались на землю. Сырая береста трещала и скручивалась трубочкой, но гореть не хотела.

Прошка покачал головой, нырнул в шалаш. Вытащил оттуда припасённое полено и быстрыми ударами топора наколол сухие щепки. Достал из-под навеса кусок сухой бересты с завёрнутым в него клочком длинного белого мха.

Я потихоньку начал лязгать зубами от холода. В сапогах противно чавкало, замёрзшие пальцы ног сводило судорогой.

— Какого хера ты под дождь полез? — сердито спросил Потапыч. — Боги — не дураки, мокнуть не будут. Нам ехать надо, а на тебе сухой нитки нет. Сменную одежду хоть захватил с собой?

Я полез в мешок, который ночью использовал как подушку, и вытащил из него сухие штаны и рубаху. Стянул сапоги и повесил вниз голенищами на вбитые в землю колья — сушиться.

— Возьми мои, — сказал Прошка, протягивая мне пару сухих сапог. — Если великоваты — портянок побольше намотай!

Прежде, чем обуться, я, как следует, растёр побелевшие пальцы ног. Быстро оделся, натянул сапоги. Красота!

Костёр уже разгорелся.

— Сейчас каши наварим! — сказал Джанибек и причмокнул губами. — С салом!

Но Потапыч мотнул бородой.

— Вы сушитесь, грейтесь. А нам с Немым надо отлучиться. Двух коней возьмём. К ночи вернёмся. Сашка, ты с нами.

Сашка вопросительно посмотрел на Прошку и Джанибека. Те согласно кивнули.

— Куда поедем? — спросил я Потапыча.

— Тут, недалеко, — уклончиво ответил старик.

Ну, недалеко — так недалеко, бля!

Потапыч безошибочно выбрал двух самых спокойных лошадей. Быстро оседлал их, а между лошадьми подвесил одеяло, крепко привязав его кожаными ремешками к упряжи.

— Подержи! — сказал он, протягивая Сашке поводья.

Потом пошёл в избушку. Через десять минут появился, держа на руках спящего Божена. Осторожно уложил его на одеяло, а вторым укрыл сверху.

Я посмотрел на священника. Он медленно дышал, запрокинув голову. Лицо было спокойным, расслабленным.

Не бывает у раненых такого лица. У них и во сне всё болит, заставляя то морщиться, то стонать.

А значит, ни хера это не сон! Скорее, Потапыч наложил на святошу заклятье. Или напоил чем-нибудь.

Я вернулся к костру, достал из шалаша свой меч и забросил его за спину.

Потапыч поглядел на меня и одобрительно хмыкнул.

— Эй, вы куда? Я с вами! Мне дед Миша велел Немого стеречь!

Мыш в полном вооружении выбрался из-под крыльца хибары Потапыча. Ситечко набекрень, доспехи сверкают, копьё наизготовку.

Рыцарь, что тут скажешь!

За ним робко выглянула ещё одна мышиная мордочка. Увидела нас и спряталась обратно.

Я наклонился и подставил Мышу ладонь.

— Не надо Мыш! Посиди с парнями, мы скоро.

— Немой, ты что, заговорил? — завопил Мыш. — Ура! Значит, вышивал всё же, как я советовал? Молодчина! Мелкая моторика — это важно!

Я отнёс говоруна к костру и посадил на бревно.

— Поехали, парни! — нетерпеливо проворчал Потапыч. — Вечер скоро.

— Куда поедем-то? — снова спросил я, глядя в его лукавые глаза.

— Ты же хотел с богами поговорить? Вот и поговорим.

Глава 24: Боги, они такие)

Точка для переговоров с богами находилась на острове.

Сначала мы долго брели по лесу. В зарослях ажурного папоротника то и дело попадались крепкие ярко-оранжевые подосиновики невероятных размеров.

При этом никаких осин в лесу не было и в помине. Между высоченных мачтовых сосен росли только тощие берёзы и низкие пушистые ёлки, похожие на баб в пышных шубах.

Загадка природы, бля!

Сашка, не выпуская поводьев, нагибался и осторожно выкручивал из земли толстые ножки грибов. Я подумал и присоединился к нему.