Охота на оборотня

И пришлось воспитанной девушке устраиваться рядом с бывшим врагом, а ныне, вроде бы, первым другом мужского пола. Вилль, не просыпаясь, сгреб ее в охапку и умиротворенно засопел в макушку. Это пахло той наивной беззаботностью, с которой Алесса некогда прижимала к себе набитого ветошью лоскутного медвежонка. Затем его сменили подушка в чужом доме да охапка сена в худшем случае, а мягкий друг остался с Лешкой, и ночью наверняка так же оживал в его детских миражах.

„За Симеона нас принял, что ль?“ — усмехнулась пантера. А какая разница? Тепло. Уютно. Безопасно. И, возможно, капитан Винтерфелл изволит заспаться до полудня, если зверобой и пустырник действуют на аватар так же, как на людей. Долг каждого уважающего себя лекаря — без слов чувствовать внутреннее состояние пациента.

Домовой приоткрыл хитрющий зеленый глаз и, зевнув с типично кошачьей ленцой, перекатился на живот. Сонный покой дома нарушало лишь тихое дыхание троицы сыскарей да благодарный писк завтракающей мыши, рискнувшей таки покинуть родной чулан.

ГЛАВА 7

Утром двадцать третьего вьюжня господин Берен Грайт получил разом все, что полагается уже немолодому, но еще привлекательному мужчине.

Поцелуи достались каждой щеке и носу в придачу, а воркование перешло в смущенное хихиканье, когда мужчина, решив вспомнить молодость, ущипнул травницу пониже талии. Завтрак, правда, прошел не в постели, но лишь оттого, что все это ароматное великолепие было просто грешно разлучать с матерью-кухней! Оладьи соленые да сладкие, с вареньем, с медом, со сметаной; картошка вареная, размером и формой меж собой схожая, укропом да шкварками присыпанная; нечто заманчивое, до поры сокрытое белоснежной шапкой взбитых сливок; бодрящий напиток из цикория в фарфоровом чайничке…

— Эхх!!!

— Ты ешь, ешь, не разговаривай! — щебетала Марта, яростно орудуя венчиком в кастрюльке. — А то снедь обидится, да не усвоится, как положено. И разберет тебя этот… Кастрит, вот! Такое слово мудреное, лекарское! Мне Леська сказывала…

Берен огладил задумчивым взглядом шею, статную спину травницы, крепкие ягодицы, сейчас, увы, задрапированные синей шерстяной юбкой… Его первой жене удивительно шло бледно-лиловое кемалевое[27] платье, подаренное фавориткой наследного принца. Она была высокой и хрупкой, его среброволосая красавица полуэльфийка Мартина.

Она вышивала шелковой нитью толщиной в собственный волосок, и ее пение заставляло улыбаться самого императора Аристарха. Не выпади Берену честь сопровождать принца Аристана в Оркан, он увидел бы ночь Алой Волны вместе с семьей. И кто согласился бы усыновить злобного волчонка и попытался воспитать из него человека?

Так стоит ли взращивать горечь и боль о том, что так и не произошло? Или устроить весеннюю уборку в собственной памяти? Нет, не вырвать ее с корнем, а просто выполоть сорняки. И господин градоправитель макнул в мед оладушек, уже остывший, но все равно восхитительно вкусный. А почему бы и нет?

* * *

Эльф распахнул глаза и проснулся окончательно. Некоторое время он наблюдал, как солнечные зайчики играют в салки на потолке. С памятью проблем не возникло, и, если следовать рассуждениям, проснулся Вилль именно там, где засыпал. Самочувствие по великолепию не уступало настроению, что было крайне подозрительно. Факт! В мыслях царил не квелый летний полдень, а уже почти позабытый северный рассвет, морозный едва ли не до ощутимого хруста. Организм пощадил его, дав выспаться вволю, да и сейчас, хвала Саттаре, не понукал куда-то бежать, позабыв в доме шапку. Хотя нежиться в кровати недостойно взрослого мужчины, да и одеяло шибко жаркое… Стоп! Опоили! Опоили жидкой разновидностью ненавистной тряпочки! И вылечили. Вместо того, чтобы жалобно стенать, плечо довольно мурлыкало. Та-ак…

На левом плече уютно пристроилась черноволосая головка, и легкая улыбка ее обладательницы едва касалась застарелого шрама. На правом мурчащем… Еще одна, только маленькая, усатая и мохнатая.

Личности Вилля принялись совещаться. Белый Волк искренне недоумевал, как он дошел до жизни такой, что ночует в объятиях двух кошек?! Капитан стражи требовал завтрака и скорейшего начала воспитательного процесса для закрепления собственного морального удовлетворения. Градоправитель вызвал магов неделю назад и не удосужился посоветоваться с начальником охраны, собственные подчиненные зовут „сынком“ и посылают в баню. А девчонка, которая почти на пять лет младше, щиплет за уши и бросается тяжелыми предметами. А это, если подумать, вообще можно назвать покушением!

Не на жизнь, а на капитанский престиж. Безобразие! И, наконец, пробудился Деревенский Хулиган. Потянулся, зевнул и ехидно потер лапки…

День призывно стучал в окно, а зайчики перепрыгнули с потолка и осалили паренька. А почему бы и нет?

* * *

Алесса полусонно вздохнула и зашарила под одеялом в поисках „стиральной доски“ — так красноречиво юная художница некогда именовала живот аватара. Но рука ее нащупала лишь смятую простыню.