Охота на оборотня

Вилль, понурив голову, поплелся за братом. Дожил! Не тужил, не голодал, сам себе дом построил, и тут заявляется потерянный братец со своим жизненным опытом и начинает поучать. Безобразие… Хотя, сам дурак. Вместо того, чтобы закатывать скандалы, надо было учить

Тай-Линн основам самообороны. Подумаешь, сгоряча перепутала дых и пах, так ничего, отлежался. Да и пироги были вкусные…

Перейдя Весеннюю улицу, оба утроили бдительность. Неизвестно, чего успели наворотить маги, и насколько это «что-то» плотоядно. Сквозь некоторые ставни пробивалось мерцанье свечей, но эльфы были уверены, что хозяева сами не выйдут наружу и не отопрут засов, хоть умирай у них под дверью. На два голоса они звали Алессу, а ответом им были шорохи в пустых домах. Вилль прокашлялся и решил задать давно терзающий его вопрос:

— Скажи, Аэшур, а твоя мать была…

— Падшей женщиной? О, нет, не волнуйся! Она была барышней из Вышковиц — небогатой, но не бедствовала. И с твоей матерью Дариэль еще не был знаком, — Аэшур фыркнул, видя, что попал в цель с ответом. — Повезло тебе, братишка!

— Ты о Тай-Кхаэ' лисс? — аватар горделиво изогнул бровь, будто невзначай коснувшись рукоятей.

— Я свою Адэланту ни на что не променяю!

— Что за имя дурацкое?

— Но-но! — Аэшур настороженно пригляделся к мусорной куче. Все бы ничего, но куча шевелилась. — Так звали мою госпожу… Арвиэль, давай к спине. Это гули и, кажется, они доедают своего создателя.

Гули оказались ростом с десятилетнего ребенка, но совершенно лысыми, серокожими, с непомерно длинными конечностями. Один поднял голову, и заскрипел, ровно пила о дерево. Другие воодушевились мгновенно. Скрип в лавке Гордия, который они поначалу приняли за обычные шалости ночного дома, стал громче, и на крыльцо выбрались четыре твари. Потом стало не до счета — знай, успевай рубить.

— Сколько же здесь этой захмыры?! — Вилль крест-накрест перерезал двоих.

— До хывриной баргузы! — серьезно ответил Аэшур, одним ударом смахивая голову одному и кинжалом протыкая другого. — Они мелкие, это всего лишь материальный морок.

— О-о, он вполне материален!

Чем-то этот бой напоминал схватку с лопарями, но с одной существенной разницей — за спиной было не равнодушное дерево, а настоящий боец, готовый отдать за него жизнь без раздумий.

Время шло, а гули все не убывали. Аватар двигался по-прежнему четко, но полукровка начал чаще дышать.

— Аэшур, ты перекидываться умеешь?

— Нет! Сейчас лопнут, пригнись! — резко обернувшись, он подмял

Вилля, умудряясь при этом закрыть собственную голову. Аватар даже пикнуть не успел.

Гули замерли, пуча и без того огромные глазищи, начали раздуваться, раздуваться… Они не просто лопнули, а взорвались, как целый ящик шутих, забрызгав обоих мужчин и всю округу тягучей, зеленовато-серой слизью.

— Фу! — вынес вердикт аватар, обнюхав собственный рукав.

— Просто морок, — Аэшур невозмутимо пожал плечами, и от его гордона повалил дым. Мгновенье спустя не осталось ни слизи, ни запаха, а Тай-Кхаэ' лисс зароптали, будто обвешенные покупатели. -

Это — только начало. Очень скоро мерзость расползется по всей

Неверре. Думаю, Кружевница уберегла тебя не для того, чтобы ты киснул на задворках, а в войну мчался в первых рядах с эмблемой рядового. Прежде, чем ответить на мое предложение, подумай хорошенько, Арвиэль.

Пока брат придирчиво обнюхивал себя, пытаясь завернуть голову за спину, Аэшур подошел к совершенно целому трупу и, сорвав либр, положил в карман. Имперские маги распознают коллегу, а опасным добром разбрасывать не стоит.

— Надо же, некромант под алхимика замаскировался, — он кивнул на каракулевый берет с пером. Вилль хмыкнул — пуще «баранов» ему не нравился, разве что, Ридайн.

Игната и Гордея почтили торжественным молчанием, не подозревая о том, что рядом лежат убийца и жертва. Впрочем, и их Боги рассудят.

Тай-Кхаэ' лисс звали в бой с настоящим, материальным противником, и Вилль легонько хлопнул брата по плечу, разворачиваясь. Аватар не знал, чувствовала ли что-нибудь циката Адэланта, но полукровка спорить не стал.

Прозрачная, будто скадарская кисея, голубоватая дымка заполнила улицу, подсвечивая снег и воздух, и превращая потемневшие дома в чудной шедевр безумного художника. Братья переглянулись, без слов понимая друг друга — Душа Мира избавляла город от останков колдовской гнуси. Легкий цокот эхом отдавался от стен, но опасности эльфы не чувствовали. Туман подался в стороны, образуя мерцающий проход для наездницы и ее «коня». Последний переступил раздвоенными копытами, жалобно заблеяв.

— Сатинка! — выдохнул аватар, опрометью бросившись к всаднице, и придержал за плечи, не давая упасть. — Аэшур, она ранена!

Тот понимающе кивнул, подойдя. В доме градоправителя с его легкой руки был организован временный госпиталь, куда перекочевали обе травницы. Женщины кое-как справлялись, хотя Феодора, выловленная из толпы у ворот, поминала запропавшую девушку лихим словом.

Гномку изрядно потрепали, и окровавленная куртка походила на обноски бродяги, но Сатина пока держалась. Аэшур бережно взял женщину на руки, прижав к себе, как ребенка.