Охота на охотника

— Ах, дорогой, я право слово, не уверена, что следует к ним идти, все-таки у Нивязовых пресомнительная репутация. Аликс вновь будет тебе выговаривать. Ты же знаешь ее с ее порядками. Она совершенно не способна жить свободно.

Голос опутывал.

Окутывал.

Уговаривал расслабиться.

— Хватит, — Димитрий щелкнул пальцами, призывая огонь. Мороку тот не страшен, но самому Димитрию поспокойней будет. — Или я могу забрать вас для проведения дознания, сомневаюсь, что вам понравится в темницах.

— Совершенно верно, она порой невозможна, но ради твоего брата я пытаюсь сохранить с ней хоть какие-то отношения. Она придирается буквально ко всему! Давече посмела заявить, будто мое платье неприлично…

— А еще, полагаю, император будет рад вас принять. Как думаете, он сумеет понять, что вы убили его брата?

Старуха вздрогнула.

— Сумеет, — сделал вывод Димитрий. — А раз так, может, объясните убогому, зачем вы это сделали? Ваш муж вас любил.

— Свою семью он любил больше.

Она моргнула, избавляясь от бельм. Синие глаза глядели прямо и были ярки.

— А ты мне не грози… мне немного осталось, — она закашлялась и прижала к губам мятый платок, на котором проступили темные кровяные пятна. — Не боюсь я ни каторги, ни…

— Бояться, может, не боитесь, но… согласитесь, одно дело умирать в подземельях, и другое — в родных стенах.

— Я эти стены ненавижу…

— Другие найдем, — миролюбиво предложил Димитрий.

По-хорошему следовало бы отвезти старуху в допросную, а то и вовсе запереть в подвалах, доложившись императору. Пусть он ее спрашивает, только с нее станется играть в несчастную, ума лишившуюся, а таких не судят.

Он опустился на грязноватую лавку и развернул кресло, чтобы видеть лицо.

Из некрасивой женщины и старуха вышла так себе. Потемневшая кожа обтягивала нижнюю челюсть, на щеках собираясь мелкими складочками. Она сползала со лба, нависая над глазами, и казалось, что того и гляди скроет эти самые глаза, лишивши старуху зрения.

— Не нравлюсь? — а вот зубы сохранились все, белые, прямые…

— Фарфор? — Димитрий постучал по собственному клыку. — Уж больно хороши…

— Самый умный?

Старуха обиделась.

— Да нет… но просто любопытно, кто делал. Уж больно мастерская работа…

— Затокин, — не стала скрывать она. — Когда-то мы друг другу весьма симпатизировали. Ему на редкость не повезло с женой.

— Почему это?

Она привстала, опираясь на подлокотник кресла, махнула рукой, требуя помочь немедля. И во всей ее фигуре ныне проступила эта давешняя привычка приказывать.

— Она всегда была на редкость занудным созданием… как же… целительница урожденная, древней фамилии… а он простого рода. Ему поддержка требовалась, которую он и получил. Что до остального… не ей с его характером справляться. Корова, даром, что хороших кровей.

Старуха хохотнула неожиданно баском.

— Что вы на меня глядите этак, с укором? Говорю же, мы были когда-то в близких отношениях. А многие мужчины почему-то обожают любовницам на жен жаловаться.

— Значит, любовник?

— Завидуете?

— Кому? — уточнил Димитрий, помогая старухе устроиться в беседке. Здесь было сыровато, гниловато и неуютно.

— Не важно… со стороны их брак казался вполне себе светским. Жена сидит в поместье, муж делает карьеру…

— Не думаю, что это важно…

— Отчего же… вы знаете, что мятеж вспыхнул не из-за голода, как ныне полагают, а из-за черной лихорадки. Нижний город, где селится всякий человеческий мусор. Затокин частенько в нем бывал, говорил, что только там можно найти что-то по-настоящему интересное. К слову, он весьма сочувствовал революционерам…

— Ему это не помогло, — в душе появилось нехорошее такое предчувствие.

— Не все братья знали о роли, которую сыграл Затокин, да и… не они его убили.

— А кто?

— Таровицкий. Впрочем, вряд ли он знал правду, иначе не посмел бы… Затокину можно сказать повезло… никто так и не понял, что он сделал.

— И что же?

От него ждали вопроса, и Димитрий не стал обманывать ожидания.

— Вы ведь задаетесь вопросом… во всяком случае, должны бы… почему несколько немалой силы магов позволили просто взять и убить себя? Почему они не защищались? Не потому ли, что не могли?

Сердце екнуло.

Так… просто.

Затокин, которого полагали погибшим вместе с высочайшей семьей… придворный лекарь, человек доверенный… тот, на кого не подумают.

— Верно, — Брасова тоненько хихикнула. — Он знал, к чему идет, и хотел занять в новом мире достойное место… да и умирать… кому охота, когда вся жизнь впереди? А уж смешать кое-какие травы… он многое знал, милейший Затокин. Полагаю, он самолично напоил их тем треклятым зельем, которое разум дурманит, а силу… ее ведь тоже не так уж сложно запереть.

…и никто бы не подумал.

Никто… ничего не успел понять.

А старуха засмеялась.

— Знаете, на пороге смерти многое из того, что недавно еще казалось важным, напрочь утратило хоть какой-то смысл. Вот мы с вами беседуем, а завтра я умру. Или послезавтра. Или… и никто не способен отсрочить этот миг… вот она, настоящая справедливость… а я ведь хотела немногого. Просто жить… сорвите мне розу, окажите любезность… к слову, именно Затокин и познакомил меня с Мишенькой.

Глава 14

Глава 14