Охота на охотника

– Вот пусть еще раз, уже с учетом новых данных, поговорит. По горячим следам – одно, а когда точно знаешь, что именно нужно вытащить – совсем другое. Да и повара можно попытаться разговорить. Не качай головой-то! Подумай, как его зацепить, как ему показать, что его обожаемый ангел… совсем не ангел. Попробуй его раскрутить. Но даже если не выйдет, остальные-то не ослепли же все вдруг. Кто-нибудь что-нибудь да вспомнит про эту самую Лялю. Если смена была не ее, а она там была…

– Черт! Райская ведь обмолвилась, что кто-то ей что-то такое говорил… Но – кто? Ее уже не спросишь.

– Что-то у тебя свидетели, как мухи, мрут? Или эту даму тоже… ликвидировали?

Арина помотала головой:

– Нет. Это другая история. Или даже вовсе не история, а просто так совпало.

– Совпало, говоришь? Ну… тебе виднее. Но как бы там ни было, а это тоже – свидетельство.

– Очень косвенное, Пал Шайдарович.

– Там косвенное, тут косвенное, мотив опять же – уже что-то складывается. Ну а дальше можно на допросе ее дожимать. Ты же умеешь!

– С такими-то хлипкими уликами?

– Арина, ты что? Ты галерейное дело вообще на пустом, считай, месте наизнанку вывернула. А тут вдруг растерялась. Ну-ка отставить пораженческие настроения и – вперед, работать!

Почему-то Арину убедили не аргументы, а то, что железный ППШ вдруг назвал ее по имени, а не как обычно – Вершина. Действительно, чего это она разнюнилась?

– Есть, товарищ полковник! – улыбнулась она. – Вы правы, как всегда. Ну маловато улик, ай, вот беда-то! Не из таких быков тушенку делали! Подумаешь, Ляля!

– То-то же! Давай, Вершина, к вершинам! – он усмехнулся собственному каламбуру.

Уже взявшись за дверную ручку, Арина обернулась:

– А знаете, Пал Шайдарович, что в этом деле самое обидное?

– Что свою выгоду эта самая Ляля все-таки получит?

– Точно. Наследует-то не она, а ее будущий ребенок. И значит, даже если мы ее все-таки сумеем посадить…

– Не мы, а ты, – поправил Пахомов. – И не если, а когда.

– Да что я тут одна бы наворочала. В общем, даже если, ну ладно, когда получится ее посадить… Э-эх! Убийство Вадика ей вряд ли удастся инкриминировать. Ну… очень вряд ли. Одна надежда – может, криминалисты что-то найдут, не бесплотная же она. Но я бы не надеялась. По убийству Филиппа судебные перспективы тоже… не очень. Ну то есть доказать-то убийство, скорее всего, получится, но… Во-первых, срок дадут небольшой: защита наверняка на аффект будет упирать, взрыв, мол, ревности и всякое такое, не хотела убивать, просто замахнулась в аффекте. Плюс беременность, то есть гормональные сдвиги и эмоциональная неустойчивость, ну и вообще беременность на присяжных умиротворяюще действует. Так что срок будет небольшой, если не вовсе условный, а наследство она после родов все же получит – ну не сама, а как опекун малолетнего наследника. И сидеть ей будет вполне комфортно. Про условный срок, это я, конечно, сгоряча, но при толковой защите, может, отсрочку исполнения приговора выбьют, хрен редьки не слаще.

Пахомов усмехнулся:

– Положим, опровергнуть аффект и доказать преднамеренность вполне можно – шампур-то она с собой принесла. А все остальное – ну уж как выйдет. Бывало, сама знаешь, и хуже.

* * *

Если б не поглядывавший из-за стекла справа от вертушки дежурный – Арина спиной чувствовала его внимательный взгляд – она, наверное, запрыгала бы прямо на крыльце следственного комитета. Ну и что, что март, подразнив несколькими солнечными деньками, опять притащил в город буйную компанию метелей и ветров, ну и что, что с работы приходится выходить, когда зыбкий пасмурный дневной свет уже сменяется густой тьмой, прочерченной желтыми цепочками фонарей. Все равно чувствуется, что день стал дольше! Чуть не в полтора раза дольше! И главное – работа сделана. А уж что там присяжные и судьи нарешают, смилостивятся ли над нежной ангелоподобной Лялей – к тому же еще и беременной – это все уже не Аринина печаль!

За углом примыкающего к серому комитетскому зданию сквера темнела знакомая фигура. Денис! Кожаная куртка, сверкающий черный шлем – вот только мотоцикл ниже, чем полагается рыцарскому коню, но разве это важно? Важно, что он стоит там, ждет ее и улыбается. Издалека, да еще и под шлемом улыбки, конечно, не разглядеть, но Арина точно знает – она есть. И смутное темное пятно – это второй шлем, бодро увенчивающий один из мотоциклетных рогов! Кто сказал, что на мотоцикле неуютно? Смешные люди, ничего они не понимают. За широкой спиной Дениса ее самый настырный ветер не достанет. И даже если и достанет – пусть и сечет снежная крупа, а весной-то пахнет! А вы там сидите в своих тепленьких автомобильчиках и не чуете!

Вдоль ограды сквера соблазнительно протянулась раскатанная местной ребятней ледяная дорожка, которую старательный дворник еще не успел засыпать ни песком, ни солью. Наверное, уже последняя для этой зимы… Интересно, видит ли ее еще любопытный дежурный? Ай, ладно! Где наша не пропадала! Ну, с разбегу…