Охота на охотника

Худощав, узкоплеч, моральные устои весьма сомнительного свойства, имеется легкий доступ к криминалистам и, видимо, знание, как там все устроено. Вдобавок почему-то ни с того ни с сего пытался возобновить отношения примерно тогда, когда Арина почти развалила дело против федяйкинской вдовы – по крайней мере получила серьезные свидетельства ее невиновности. А значит, возникла угроза раскрытия реального убийцы – того самого неуловимого, почти призрачного киллера. В эту же графу добавилось слово «сон». Не то чтобы Арина верила снам, но помнила, что подсознание порой выкидывает странные штуки. Типа менделеевской периодической таблицы элементов, над которой он ломал голову лет десять, а после – раз, и увидел во сне, как все должно быть устроено. Так что сон – это тоже аргумент, только надо попытаться понять, чем именно – мелким, проходящим мимо внимания – он навеян.

В колонку «защита» она записала «рост?» – все-таки Эрик был малость повыше предполагаемого убийцы. И, подумав, добавила «слабак и рохля». Без особой, впрочем, уверенности – из чего можно сделать вывод, что он слабак и рохля? Из того, что ради шкурно-профессиональных интересов ее, Арину, пытался использовать? Ну так из этого можно сделать вывод о моральной нечистоплотности, а не о слабости. Хотя, конечно, это еще вопрос – что считать слабостью.

Еще немного поразмыслив, она добавила к двум первоначальным колонкам третью – «алиби». Если у потенциального подозреваемого обнаружится алиби на момент хотя бы одного из рассматриваемых убийств – значит, этого фигуранта придется вычеркивать. Колонка получилась узкая, писать приходилось криво, наискось или сокращенно. Впрочем, много туда и не напишешь. Если у кого-то нарисуются алиби сразу по нескольким делам – значит, этого фигуранта придется проверять с особым тщанием. Ибо безупречное алиби – это очень, очень подозрительно.

В этой графе рядом с именем Эрика она написала: «Проверить передвижения». Ну да, было совершенно непонятно, как это сделать без официальных на то полномочий, но распоряжение, подобное тем, что она отдавала операм, почему-то выглядело «по делу». И вообще, весь процесс, задуманный больше для собственного успокоения, начинал потихоньку напоминать обычное следствие.

После Эрика ей почему-то вспомнился Андрюша Карасик. Наверное, потому что из всех ее коллег по следственному комитету он был не только самый молодой, но и самый «мелкий». Щупленький, невысокий. едва выше самой Арины, больше похожий на старшеклассника, чем на взрослого мужчину. Когда – с месяц, кажется, назад – она увидела, как первая красотка комитета Эльвира Глушко тренирует на Карасике свое обаяние, бедного Андрюшика стало даже жалко. Прижавшись к стене, он смотрел на снисходительно и в то же время маняще улыбавшуюся Эльвиру, заливаясь краской до самой макушки – из-под белобрысой стрижки просвечивала розовая от смущения кожа. И тоже улыбался – робко, смущенно, потерянно… Вот только в глазах мелькала какая-то искра – Арине даже показалось, что Карасик сотворит сейчас что-нибудь несусветое: плюнет на сверкающие Эльвирины туфли, сунет в декольте смятую купюру или, может, даже ударит… ну или расплачется, тоже вариант. В графу «алиби» она вписала «курсы?» – кажется, в момент «антикварного» убийства Карасик был на курсах повышения квалификации – какой-то разговор об этом смутно мелькал в Арининой памяти. В общем, это следовало проверить. Искра там во взгляде или не искра, но хорошо бы Карасика из подозреваемых исключить – примерять на него роль законспирированного киллера Арине не хотелось совершенно.

То же, только в еще большей степени, можно было сказать про Левушку Оберсдора. Он, хотя и подходил на роль киллера по комплекции, в качестве подозреваемого выглядел как минимум глупо. Именно он, как ни крути, нашел для Арины «денежный» след, что в итоге и навело ее на мысль о заказных убийствах. Наверное, в каком-нибудь полицейском сериале, подумалось ей, киллером бы оказался именно Левушка – а его помощь следствию была бы хитрой игрой, способом развлечься и пощекотать киллеровы нервы. В кино это, пожалуй, и прокатило бы, а вот в жизни – не очень. Киллер – персонаж сугубо прагматический, а щекотать нервы, заводя игру со следователем – это скорее про какого-нибудь маньяка. В общем, логика разваливается. Можно даже колонку «алиби» не пытаться заполнять – разве что для очистки совести.