Охота на охотников

– И еще надо с Олечкой Николаевной посоветоваться, – сказал старик Арнаутов в заключение, – как она повелит, так и поступим. Что касается меня – я бы мотанул куда-нибудь на отдых. В какую-нибудь страну Тьмутараканию, где есть солнце и море. Но это считаю только я, – старик Арнаутов повысил голос, – а Олечка Николаевна может считать по-другому… Поэтому надо посоветоваться…

М-да, неприятное известие принес дед. Повесив трубку, Каукалов подошел к окну, встал около занавески, оглядел двор: нет ли там чего подозрительного? Вдруг среди беззубых болтливых бабулек сидит некто в кожаном пальто и серой шляпе и ждет, когда Каукалов появится на улице?

Нет, среди дворовых бабулек ни кожаных пальто, ни серых служебных шляп не было. С другой стороны, бояться ему пока нечего. Москва – город огромный, отыскать в ней человека невозможно. Москва – это Москва. Даже если тот водитель и вооружит милицейских ищеек точными приметами его и Илюшки Аронова, пройдет уйма времени, прежде чем те нащупают хотя бы пару реальных кончиков и подберутся к Каукалову. Да к той поре Каукалов, если надо, будет находиться уже вне России.

Он позвонил Илюшке.

– Чем занят? Ничем? Тогда подгребай ко мне. У меня холодное пиво стоит в холодильнике, бутылочное. Целая коробка.

Илюшка появился через десять минут – рассеянный, с бледным помятым лицом, усталый.

– Ты чего? – Каукалов ощупал глазами напарника. – Будто под лошадь попал.

– Переспал, – вяло отозвался Аронов.

– С кем? – попытался пошутить Каукалов.

– Если бы было с кем, ты бы меня таким не увидел. Просто переспал – вместо восьми часов продрых почти сутки. Опух ото сна. Давай пиво!

Каукалов выставил на стол несколько бутылок, белый хлеб, масло, банку красной камчатской икры, плоский пластиковый пакет с аппетитно нарезанной осетриной. Аронов взял пакет в руки, близоруко поднес к глазам, хотя не был близоруким: видать, действительно здорово переспал.

– Пишут, что рыба – астраханская, а на самом деле – какая-нибудь бакинская, пахнущая нефтью, либо махачкалинская, со свинцовой крошкой, политая кровью пограничников.

– Плевать, чья она и с чем… Главное, чтобы вкусная была.

– И без червей, – добавил Аронов.

– Знаешь, что произошло? – поймав влажный, ставший испуганным, взгляд Илюшки, Каукалов рассказал о звонке старика Арнаутова.

Бледное Илюшкино лицо задрожало, он отвел повлажневшие глаза и едва слышно выругался:

– В-вот черт! – Затем простудно шмыгнул носом. – А если нас найдут?

– Да ты что! – Каукалов взял со стола бутылку пива, сколупнул с нее железную пробку-нахлобучку.

– Что будем делать, Жека? – глаза у Ильи повлажнели еще больше, из коричневых, темно-кофейных превратились в черные. Каукалов глянул на напарника и буквально споткнулся об эти напряженные испуганные глаза. Вздохнул и отвел взгляд.

Подумал о том, что Илюшка не приспособлен к вещам, к которым приспособлен он сам, и за это его, пожалуй, не надо ругать: одним Бог дал одно, другим – другое. И если нет жестокости в характере, если в трудные минуты голос начинает плаксиво дрожать, руки противно трясутся, а глаза покрываются предательской влагой, в этот миг нет никакой Илюшкиной вины. В этом не вина его, а беда.

Каукалов почувствовал, что он виноват перед напарником. Виноват в том, что плохо думал о нем, костерил его и про себя и вслух и даже подумывал о том, что Илюшку надо убрать. А ведь Илюшка Аронов – это Илюшка Аронов. Друг школьного детства. Такого больше нет и не будет. Это – такое же прошлое Каукалова, как и Сашка Арнаутов – внук скользкого старика Арнаутова.

Соседей, сослуживцев, одноклассников и родственников не выбирают, что Бог преподнесет, тем и пользуются.

– Илюша, все будет в порядке, – тихо, очень спокойно произнес Каукалов. – Сейчас самое лучшее – ни о чем не думать и удариться в загул. Пойти по бабам.

На щеки Аронова наползла легкая, какая-то странно стыдливая розовина.

– А тебе милиционерша грозная… это самое не сделает? – Он сложил вместе два кулака, получились довольно грузные, крупные, как у быка, яйца. – Не оторвет?

– Если застукает, то оторвет. Но нас она не застукает. Тем более что от нее вот-вот должна поступить команда залечь на дно. Не исключено, что где-нибудь за кордоном.

– Да-а? – Розовина на щеках Илюшки заметно погустела. – Очень приятное сообщение.

– Так что, Илюшенька, мотанем в Анталью. Или куда-нибудь еще. По следам Синдбада-морехода. Или Маленького Мука в больших лаптях. Деньги у нас есть?

– Есть.

– Так что можем не только в Анталью мотануть, а и… Ну, например, в Швейцарию, в роскошный городок Понтрезину, где когда-то отдыхали картавый Владимир Ильич, а ныне отдыхают короли, наследники европейских престолов. Катаются на горных лыжах подобно принцу Чарлзу, увлекаются скелетоном и гонками левреток на льду озера Сент-Морис…

У Аронова от таких речей даже слезы на глазах выступили. Он изумленно глянул на своего приятеля.

– Ну, ты даешь!