Охота на охотников

Новелла Петровна радовалась и не могла нарадоваться на своего сына. С его приходом из армии в доме появились деньги. На них Новелла Петровна смогла купить себе не только пару дорогих обновок – длинное, до пят, кожаное пальто с пушистым воротником и меховой полушубок, в котором удобно ездить в троллейбусе на рынок за продуктами, главное – приобрела очень нужную бытовую технику.

Прежде всего – итальянскую стиральную машину с несколькими программами: единственное, что машина не гладила, а так все умела делать. Новелла Петровна машиной очень была довольна. Еще она купила себе посудомоечную машину – тяжелый, похожий на печку агрегат на подвеске, но пока еще не подключила: не нашлось толковых мастеров.

Новелла Петровна гордилась сыном: мало того что внимательный, заботливый, еще и работу нашел себе по душе. Впрочем, что это за работа, Женька не рассказывал – больше отмалчивался, но Новелла Петровна, женщина опытная, глаз имела острый – сразу видно, что работа эта достойная, и Женька исполняет ее хорошо. Иначе бы не приносил домой столько денег.

Иногда она подходила к сыну, гладила его по голове.

– Кормилец ты мой, поилец ты мой… Любая мать может гордиться таким сыном. А я горжусь вдвойне, – голос у Новеллы Петровны был умильным, размягченным.

Сын отстраненно и холодно смотрел мимо матери и молчал.

После операции с фурой они с Ароновым легли на дно. Первое время, примерно неделю, Ольга Николаевна велела им вообще нигде не появляться, сидеть дома, делать вид, что гриппуют, а потом можно будет потихоньку выбираться и на свет божий. С оглядочкой, конечно.

За неделю Ольга Николаевна соберет полную информацию по поводу фуры – все, что поступит на стол к министру внутренних дел, поступит на стол и к Ольге Николаевне.

– Меня от министра отделяет лишь тонкая перегородка, – проговорилась как-то Ольга Николаевна Каукалову. Она иронично улыбнулась, лицо у нее сделалось тонким, хищным, в подглазьях образовалась синева, – он читает те же бумаги, что и я. Хотя кабинеты у нас разные.

У Каукалова от этих слов по коже побежал неприятный колючий холодок: если Ольга Николаевна находится на короткой ноге с могущественным министром, то что для нее разные людишки типа Каукалова с Ароновым, – тьфу! – разотрет подошвой сапожка, и нет ни его, ни Илюшки. Он ощутил опасность – ну будто бы зимний ветер ударил в лицо, от него защипало глаза, защипало ноздри, он невольно сгорбился, вжал голову в плечи. Выругался про себя.

Через несколько дней ему позвонил старик Арнаутов.

– Ну что, мурашики по коже не бегают? – спросил он весело.

– С чего бы это? – Каукалов отвел в сторону телефонную трубку – слишком уж громко звучал в ней дребезжащий арнаутовский голос. Вопрос Арнаутова его не насторожил, хотя насторожить должен был бы. – Не бегают и бегать не думают.

– Крестничка вашего, калининградского шофера, в лесу нашли два бомжонка и отвязали от дерева.

– Да вы что-о? – протянул Каукалов изумленно. Ощутил, как внутри у него все упало.

– Ничего. Что есть, то есть.

– Жаль, я не прикончил его. Надо было бы прикончить.

– Теперь уже поздно. Пока я вас с еврейчиком отбил, а дальше будет видно. Вообще, у нас с такими вещами строго.

– Ну и дела-а, – ошеломленно проговорил Каукалов. – Как сажа бела. Кто же мог предположить, что этого лоха найдут какие-то рваные бродяги? Это ведь как кирпич на голову… И где он сейчас?

– В больнице.

– А достать его оттуда никак нельзя?

В трубке было слышно, как вздохнул старик Арнаутов. Звук был очень громким.

– А зачем?

– Ну-у-у… – Каукалов красноречиво цикнул губами, звук получился чистый, жесткий, добавлять к нему что-либо не надо было – и без того все понятно.

– Дорогая операция. Только за твой счет.

– Пусть будет за мой. Раз я допустил оплошность…

– В следующий раз так и поступим. А пока не надо. Пока я за тебя поручился. В первый раз прощается, но-о… В общем, больше таких ошибок не совершай.

– Во второй раз, можете быть уверены, такого не случится. Гарантирую.

– Вот-вот! – Старик Арнаутов одобрительно хмыкнул: это хорошо, что Женька Каукалов гарантирует. Раз гарантирует – значит, берет на себя ответственность. А вообще, старик Арнаутов прекрасно понимал, что за промахи Каукалова могут спросить с него: ведь он привел в структуру этих двух парней… Он. Значит, и спрос с него. – Гарантируй, гарантируй…

Веселые нотки в дребезжащем голосе Арнаутова не исчезли, наоборот – усилились. Он стал говорить о том, как важно бывает выбрать верную линию поведения, важнее может быть, наверное, только валютный счет в банке.

– А что нам прикажете делать дальше? – обрывая нравоучительные всхлипы старика, спросил Каукалов.

– А ты, Жека, хам, – сказал после паузы Арнаутов.

– Извините, – покаянно произнес Каукалов.

– Надо еще немного отлежаться, осмотреться, выждать, а там волны, глядишь, всю пену и смоют.

Конечно, такая линия поведения – самая верная, с этим Каукалов был согласен.