Охота на охотников

Первым делом – Иванец отнюдь не был невинной жертвой. Если, как сказал мужичонка, они с Кобой сообща сговаривались на дело. Видимо, два с половиной миллиона – это отступные, которые Ваня предложил своему бывшему боевику за отказ от мести. Ну и, возможно, кое-что себе на жизнь планировал оставить. А Коба, верный слову, решил и деньги поиметь, и Ваню на тот свет спровадить. Только с последним что-то все никак не клеилось. Ну, так ведь в любом деле накладки бывают. Главное – не отчаиваться, а пробовать снова и снова, как говаривал Брут, тыкая в Цезаря ножиком.

Мне, согласно подслушанного разговора, готовилась роль главного подозреваемого. И сволочь Иванец обговорил со своими подельниками этот момент с самого начала. Он-то не знал, что его самого грохнуть захотят. А теперь никому и не скажет, пока медики глотку не починят. И, главное, написать не сумеет – рука тоже на привязи. Правая, которой он писал. Почему сразу после ограбления не сообщил, хотя сам уверял, что целили ему в грудь, а рукой он прикрылся? А шут знает. Может, надеялся, что все это лишь недоразумение. А может, боялся, что придется рассказать о своем участии в сговоре. Неласковый Зуев за такое бы по головке не погладил. И Ваня продолжал играть в свою игру, пока до второго покушения не доигрался. Зато мне с этого момента можно было прекращать корчить удивленную мину, слушая, как Зуев уверенно шьет дело. Так было предусмотрено по плану. К стыду следователя – не по его плану.

Несколько огорчила оценка моей личности Иванцом – наглый, борзый и тупой. Если с первыми двумя пунктами я, скрепя сердце, еще мог как-то согласиться, то последний вызывал отторжение даже на подсознательном уровне, не говоря уже о сознательном. Вступать же с противником в полемику смысла не было – это слова Иванца, невзрачный только повторил их. И бежать на поиски Зуева, чтобы передать ему подслушанный разговор, тоже бессмысленно – где я его сейчас найду, Зуева-то? Да и не поверит он мне. Снова скажет – выдумываешь ты все, Мешковский. Лишь бы в тюрьму не садиться. А мне на это даже возразить нечего будет. Потому что никаких доказательств, что я такую беседу действительно подслушал, а не с потолка высосал, не было. Облом-с.

Единственный положительный момент (если, конечно, его можно было назвать положительным), следовавший из моих рассуждений, состоял в том, что отныне я усвоил наверняка – теперь отступать никак нельзя. Раз уж я здесь, раз уж сподобился подслушать такие откровения, то стоит попробовать и языка заполучить. Который сможет подтвердить Зуеву, что разговор действительно состоялся и факты, в нем озвученные, имеют место.

Вынув из внутреннего кармана куртки пистолет, я зачем-то поглубже натянул кепку и, выбравшись из кустов, пошел к домику.

Разумеется, меня не ждали, хоть и бодрствовали уже довольно долго. Разумеется, я постарался воспользоваться этим на полную катушку. Изо всей силы пнул ногой дверь и, вытянув вперед руку с пистолетом, рявкнул:

– А ну, стоять всем! Кто шевельнется – стреляю без предупреждения!

Не знаю, может быть, на них вид моей кепки так подействовал? Или же громкий командирский голос?

– Палево, менты! – заорал кто-то, выражая тем самым общее мнение.

Маленькую комнатушку я успел рассмотреть лишь мельком – настолько быстро все произошло. В глубине стоял стол и пара стульев, на которых восседали два человека. А третий, очевидно, находился за дверью. И когда первые двое вскочили, с грохотом роняя стулья (причем один из них и поделился с товарищами упомянутым воплем), третий среагировал на удивление быстро, той же дверью меня и прихлопнув.

От мощного тычка я отлетел в чуланчик. Пистолет не выронил, но кепки лишился и на задницу сел. Несколько секунд посидел, с удивлением и досадой прислушиваясь к звону и грохоту, доносящемуся изнутри, потом вскочил и бросился штурмовать дверь.

Это получилось на удивление легко, потому как держать ее никто и не думал. Я даже больше скажу – внутри вообще никого не было.

Сколь ни маленькими мне показались оконца домика при наружном осмотре, их размера бандюкам вполне хватило, чтобы быстро сделать ноги. Рамы они, судя по всему, вышибли стульями, а вот в какой позе выпрыгивали втроем из двух окон, умудрившись покинуть помещение буквально за несколько секунд – загадка.

Которая, впрочем, интересовала меня не особенно сильно. Потому что на данный момент я знал главное – языка взять не удалось. Очень уж боялись они, эти потенциальные языки, встречи с милицией. Даже вооруженного сопротивления оказать не попытались.

Беглый осмотр комнатки ничего не дал. Кроме, разве, одного – я убедился, что здесь действительно обитали трое. Кроватей не было, но на полу были оборудованы лежбища из старых шуб, пуховиков и прочего барахла зимнего применения. Небогато, в общем, жили мужики. Но, видимо, могли себе позволить потерпеть – в ожидании того времени, когда смогут пользоваться невиданной кучей бабла, двумя с половиной миллионами баксов.