Охота на охотников

Прозвучала короткая автоматная очередь, она точно попала в цель целых три пули прошили Аронова насквозь.

Умирая, он задышал часто, зубами вгрызся в окровавленный снег, съел его, позвал мать, потом отца и заскулил подбито, жалобно...

В это время прозвучал ещё один выстрел, ружейный. Стрелял Леонтий.

Не будучи опытным стрелком, он тем не менее всадил тяжелую пулю из своего ружья прямо Илюшке Аронову в голову. Череп Аронова взорвался, словно шар, начиненный гремучим газом, из-под снега в воздух выбрызнул жидкий красный сноп, и Аронов перестал существовать.

- Лихо! - Стефанович по достоинству оценил выстрел Леонтия.

- Что будем делать дальше? - спросил Егоров.

- Для начала уберем мешок с говном, - Стефанович ногой приподнял дерюжку, которой был прикрыт труп Каукалова. - Сбросим его в лес - пусть обживается тут. Надеюсь, на новом месте будет вести себя лучше... - На лице Стефановича дернулась мышца, он подошел к Насте, безучастно стоявшей в стороне с ружьем в руках, тронул её пальцами за плечо. - Ты держись, Настюха!

Настя никак не отреагировала на фразу Стефановича.

Тело Каукалова вместе со старой, провонявшей бензином дерюжкой отволокли в лес, забрали из бокового кармана куртки запасную обойму с патронами, из нагрудного кармана - красное удостоверение с российским гербом, выписанное на имя... впрочем, Стефанович даже смотреть не стал в удостоверение, щелкнул корками, будто капканом, и сунул себе в карман.

- Тело засыпьте снегом, - приказал он Леонтию и Левченко, - и поехали в Москву. Теперь там у нас дела, не тут...

Ольга Николаевна Кличевская решила в этот день вернуться домой пораньше: муж уехал на два дня в Подмосковье на специальную базу, где тренировались милицейские боевики, как стали теперь называть разных омоновцев, собровцев и прочих, и ей хотелось провести вечер и ночь не одной.

Она вспомнила о Каукалове, ей вдруг захотелось увидеть его. Не Илюшку, этого смазливого еврейчика со слабыми задатками интеллекта, а Каукалова - грубоватого, низколобого, с тяжелым подбородком и белыми от страсти глазами. На него иногда забавно было смотреть в постели: Каукалов старался, словно новичок на молочной ферме. Впрочем, "новичок на молочной ферме" - это слишком круто. И непонятно.

Она набрала номер телефона пункта разгрузки, как по бумагам структуры проходил ангар, подозвала старшего, пожалев, что нет старика Арнаутова... Старик Арнаутов, как сообщили ей, благополучно скончался в своей квартире и был похоронен на кладбище в одной могиле с внуком.

Нет, жаль все-таки, что нет деда Арнаутова. Это был настоящий организатор, все остальные перед ним - так себе, пыль, пух, ветер, шелупонь.

- Шелупонь, - с удовольствием произнесла Ольга Николаевна полублатное, полубогвестькакое словечко, на губах у неё возникла сожалеющая улыбка, красивое лицо сделалось печальным.

Но она мигом преобразилась, когда услышала голос бугая, спросила коротко и сухо:

- Люди с Минского шоссе вернулись?

- Нет еще.

- Когда ожидаете?

- Ну-у... - бугай замялся, - может быть, через нас, может быть, через два...

Ольга Николаевна не стала слушать его, повесила трубку. Нервно похрустела пальцами. Набрала номер телефона Шахбазова.

- Слушай, Шах, - сказала она, - что у нас за дурак работает в пункте разгрузки? На месте Арнаутова.

- Сейчас посмотрю... - Некоторое время в трубке что-то пусто потрескивало, потом вновь очень близко от Ольги Николаевны послышался голос Шахбазова: - Перевели мы его с Велозаводского рынка. Бригадиром у "шестерок" был. Фамилия его Гудков, кличка - Локомотив. - Поинтересовался осторожно: - А что, собственно, случилось, Ольга Николаевна?

- Ничего. - Она вновь похрустела пальцами. - Есть такое понятие некомпетентность. Уберите этого Гудкова со склада, чтобы не раздражал.

- Выходит, мы рано его повысили, Ольга Николаевна?

- Выходит, рано. - Голос Ольги Николаевны сделался резким, она раздраженно бросила: - Уберите его немедленно, - и с грохотом швырнула трубку на рычаг.

Внутренний озноб, раздражение, поселившиеся в ней, не проходили, кожа на щеках и шее начала зудеть - явно нервное. Она подумала о том, что напрасно обидела Шахбазова своей резкостью, и вновь набрала его телефон.

- Извини меня, Шах, - как можно душевнее, на "ты", сказала она. Нервы что-то стали совсем ни к черту. Растрепались. Хоть на курорт в Швейцарию либо в Испанию отправляйся...

- А что, неплохо бы, Ольга Николаевна. Это ещё никогда никому не вредило. Я, например, в прошлом году отдыхал в Швейцарии - оч-чень понравилось. В этом году на пару недель снова хочу наведаться туда. В горы.

- С визой помощь не нужна?

- Нет проблем, Ольга Николаевна! Сейчас ведь не то что в совковую эпоху - плати деньги и получай любую визу. Хоть в Антарктиду. Все цивильно. А Гудкова я уберу, Ольга Николаевна. Могу назад, на рынок задвинуть, могу вообще спрятать так, что никто никогда не найдет... Как скажете, так и будет.

- Решай, Шах, это без меня, - устало произнесла Ольга Николаевна. - И вот ещё что... Узнай, не вернулся ли этот самый... бригадир с Минского шоссе?