Охота на охотников

- Давай, давай! Не то без прав ныне мужик - не мужик, а что до напарника в таком деле, как наше, то - ни бэ, ни мэ, ни кукареку! - сказал Каукалов, а про себя подумал, что, кроме водительских прав, Илюшке хорошо бы приобрести и кое-что еще, но, видать, уже не дано...

Каукалов завел мотор фуры и плавно выехал на трассу.

"Канарейку" пришлось оставить на шоссе.

В ветровое стекло ударило несколько охлестов грязного снега, Каукалов включил дворники, подергал длинный рычажок обрызгивателя, прикрепленный к рулевой колонке, - пустил две струи специальной очищающей жидкости, не замерзающей даже в сильный мороз - сербы к рейсу в холодную Россию приготовились основательно, - ознобно приподнял одно плечо, представив, каково же им в лесу, - но по-иному поступить было нельзя.

По кольцевой бетонке Каукалов проехал немного влево, свернул на неприметную третьестепенную дорогу, ведущую, как всем казалось, к заводу, чьи трубы виднелись невдалеке, с неё попал на старую, с разбитым асфальтом улочку, застроенную хрущевскими пятиэтажками, с неё перебрался на другую, потом на третью и так, задами, задами, "огородами" вскоре достиг едва ли не центра Москвы. Через двадцать пять минут он находился уже около ангара, специально арендованного стариком Арнаутовым.

Сам Арнаутов - краснолицый, замерзший, с поднятым воротником дубленки, ходил у ворот ангара и похлопывал себя руками по бокам.

Увидев подъехавшую фуру, подошел, колюче сощурился:

- Ну, чего привезли?

- То, что доктор Коган прописал, - со смешком ответил Каукалов.

- Чего, чего?

- Ну-у... То, что надо.

Смахнув с глаз набежавшие слезки - сырой московский мороз крепчал, проникал в тело, жалил, обволакивал студью каждую мышцу, каждую косточку, Арнаутов снова похлопал себя руками по бокам.

- В сам фургон залезали? Проверяли?

- Проверяли. Честно говорю - привезли то, что надо.

- А водители? Как с ними?

- Как обычно! - Каукалова словно бы током дернуло от этого вопроса, в груди возник нехороший холодок - он вспомнил калининградского парня. Теперь никто не вырвется, - пообещал он, - не дано.

- Повторения ошибки не будет?

- Не будет.

- А то во второй раз мне тебя уже не отбить.

- Отбивать не придется. - Каукалов глянул на напарника, стоявшего рядом, толкнул его кулаком в плечо: - Подтверди. Правда?

Ворота ангара медленно раскрылись, Каукалов забрался в кабину фуры, и машина, взревывая мощным мотором, медленно втянула свое громоздкое тело в холодное, слабо освещенное нутро ангара.

Через полтора часа, когда разгрузка шла полным ходом, в ангаре появилась Ольга Николаевна. Каукалов, таская увертливые, ставшие какими-то скользкими ящики, старался пройти мимо нее, но Ольга Николаевна даже не посмотрела в его сторону.

Это здорово задело Каукалова: это что же, он совсем получил отставку? Ни на что уже не годен, да? Зло подкинул коробку с телевизором, ловко поймал и, по-ковбойски призывно поигрывая бедрами, двинулся было в глубину ангара, но остановился и негромко позвал Ольгу Николаевну. Она и на этот раз не посмотрела в его сторону - изучала вместе со стариком Арнаутовым бумаги, изъятые из кабины югославского грузовика... А минут через двадцать, по-прежнему не замечая Каукалова, подошла к Илюшке Аронову, взяла двумя пальцами за щеку, шутливо оттянула, спросила, глядя прямо в глаза:

- Ну, как? Устал?

- Не-а, - соврал Аронов.

- Раз не устал, то поехали со мной, - приказала Ольга Николаевна, нетерпеливо оглянулась - куда подевался кривоногий дедок-хрипун? Пощелкала пальцами.

Старик Арнаутов возник по-колдовски внезапно, он, подобно духу, вытаял из-под земли, простуженно хлюпнул носом:

- Искали, Олечка Николаевна?

Ольга Николаевна опять оттянула двумя пальцами щеку Аронова.

- Как тебе, старик, этот мужичок?

- В самый раз, Олечка Николаевна. В теле. Глаза смышленые.

- Тогда я этого революционера забираю с собой.

- Слушаюсь, Олечка Николаевна! - бодро воскликнул старик.

- Вагоны разгружать он будет в другом месте. - Ольга Николаевна ушла вместе с Ароновым, так ни разу и не посмотрев на Каукалова, словно бы того вообще не существовало.

Каукалов был потрясен этим, его даже затошнило, щеки потемнели, втянулись в подскулья, старик Арнаутов понял, в чем дело, подошел, достал из кармана фляжку с виски. Протянул Каукалову.

- На, глотни!

Тот схватил фляжку, сделал несколько крупных жадных глотков, хотел ещё глотнуть, но старик проворно отнял фляжку, нахлобучил на горлышко пробку.

- Хватит! - Голос у Арнаутова сделался сердитым. - Не рассупонивайся!

Старик говорил что-то еще, но Каукалов не слышал, он лишь оглушенно мотал головой да часто открывал рот, стремясь захватить хотя бы немного воздуха. Но воздуха не было, и Каукалов все раскрывал и раскрывал впустую рот. Арнаутов усмехнулся и отошел в сторону.

Жалости его хватало ровно настолько, насколько он сам считал нужным.

- Давай, давай, парень, - выкрикнул он, вновь усмехнулся, - займись разгрузкой! Работа вылечивает любую болезнь, в том числе и эту.