Охота на орлов

Как и все солдаты армии Цецины, Пизон стоял со своими товарищами, устремив взгляд на верхнюю кромку оборонительного вала и ожидая появления врага. Нервы его были напряжены, тупая ноющая боль за глазницами не проходила. Прошел, быть может, час, как они построились, но казалось, что минула вечность. Приказ Цецины им передали до рассвета, и Тулл быстро построил солдат в боевой порядок. Теперь все когорты Пятого располагались на внутренней границе пространства от вала до собственно территории лагеря. Они стояли в боевом строю, повернувшись лицом к северным воротам. Сравнительно невысокий вал как раз скрывал их от глаз неприятеля. Как доверительно сообщил Тулл, по легиону на каждую стену. Этого более чем достаточно.

«Учитывая степень испуга, царившего несколько часов назад, странно было чувствовать решительный и бодрый настрой легионеров, буквально витавший в воздухе», – размышлял Пизон. Обращение Цецины, которое он прокричал, сидя на лошади и разъезжая перед солдатами, гвоздем сидело в голове. «Подумайте о своих любимых, ждущих вас в Ветере, и о встрече, которую они вам устроят, – кричал командующий. – Вспомните победы, которые мы одержали этим летом. Победите в сегодняшней битве, и вы покроете себя славой. О вашей доблести станут говорить будущие поколения!»

«Вдохновляющие речи хороши и полезны, но есть еще кое-что, позволяющее тверже стоять на земле, и это – плечи твоих товарищей, с которыми ты в строю», – думал Пизон. Он с благодарностью посмотрел на Вителлия и Метилия. Рядом с ними легионер чувствовал себя в безопасности, но это не значило, что ему нравится ждать, пока во рту не пересохнет, в животе не сведет от голода, а сам он весь не покроется от волнения холодным потом. Кроме того, мочевой пузырь, который он не так давно опустошал, снова наполнился и мышцы сводило от напряжения. Когда часовые на северной стене тревожно закричали, Пизона переполнило чувство облегчения. Конечно, он, как всегда, боялся, но муки ожидания кончились.

– Они идут, – сказал Пизон. – Наконец-то.

– Я думал, варвары не клюнут на удочку Цецины, – пробормотал Вителлий, хмурясь.

– Они клюнули, так что радуйся. – Метилий толкнул Вителлия в бок.

– Радоваться? – буркнул тот. – Тысячи шлюхиных сынов собираются перескочить через эту стену и наброситься на нас!

– Лучше здесь, чем на болоте, сварливый ты ублюдок, – уколол Пизон.

– Слушайте, черви, – прошипел Тулл. Он бдительно прохаживался вдоль строя, угрожающе держа свой витис шишковатым концом вверх на уровне их глаз. – Слушайте.

Сначала Пизон не слышал ничего, кроме гулких ударов своего сердца о ребра, обычного поскрипывания кожаных ремней и звяканья кольчуг на товарищах. Потом между тревожными выкриками часовых он услышал голоса людей, доносившиеся из-за северной стены.

– Приготовьтесь, – сказал Тулл как можно тише, но чтобы все услышали. – И чтобы ни один из вас не издал ни единого звука, пока я не прикажу. Если я услышу что-то громче пуканья мыши хотя бы от одного человека, я всем вам сделаю еще по одной дырке в задницах. – Центурион говорил, многозначительно поводя витисом перед их лицами. Никто не посмел и пикнуть, и Тулл плотоядно улыбнулся. – Спокойно, братья. Когда эти дикари появятся, их будет ждать такой неприятный сюрприз, какого они не видали за всю свою паршивую жизнь.

Пизон сосредоточился на часовых; только по ним он мог определить, насколько близко враги. Вскоре двое из них с хриплыми криками бежали со своих мест, стуча сандалиями по ближайшей лестнице. Оказавшись на земле, они перестали изображать панику и встали в строй. Трое оставшихся часовых продолжали кричать, указывать руками и призывать на помощь богов. «Любой из них мог бы стать актером», – подумал Пизон, даже немного, несмотря на страх, позабавившись.

«МММММММММ! УУУМММММММ!»

Когда зазвучал ненавистный боевой клич врага, у Пизона задергалась щека.

– Ублюдки, – прошипел Метилий краешком рта.

Пизон чувствовал, как Вителлий переносит вес тела с одной ноги на другую, а солдат за его спиной сдерживает кашель. В центурии слева от них закричал какой-то легионер. К нему сейчас же подскочил центурион с витисом в руке. «Бум-бум». – Негодяй замолк. Пизон тайком оглянулся. Лица у его товарищей были хмурые, жесткие – и потные. На некоторых читался страх. Другие дрожали от ужаса. Но и те и другие молчали. «Это потому что Тулл со своим витисом может быть где угодно, – подумал Пизон. – Может появиться перед строем, сбоку или сзади – нельзя угадать, где он окажется в следующее мгновение».

Третий из пяти часовых развернулся и побежал вниз, и Тулл – он снова оказался перед строем – поднял руки.

– Это сигнал, братья, – сказал центурион и скорчил гримасу. – Давайте как можно жалостливей!

После напряженного ожидания было так приятно сделать хоть что-то. Легионеры принялись вопить; поднялся гвалт.

– Германцы идут! – кричал Пизон. Возле него Вителлий хрипел так, словно ему перерезали горло.

– Бегите! – вопил Метилий. – Бегите!