Охота на птичку (СИ)

- Сильней, Соня. Жестче, - хриплю я и накрываю ее ладонь своей. Сжимаю и задаю темп.

Она быстро соображает, что надо делать, и даже входит во вкус, но отточить новый навык не успевает. Никогда не был скорострелом, а тут и пары минут хватило.

Перед самым концом дергаю ее на себя, впиваюсь в губы, вжимаю член в мягкий животик и взрываюсь. Заливаю спермой не только живот, но и грудь, и на шею попадает.

Не знаю, что на меня нашло, но это прям потребность была — испачкать ее, пометить. И я справился с задачей на пять с плюсом. Вся постель в моем семени, вся Соня, да и сам я везде липкий. Лежим теперь склеившись, дышим тяжело и смотрим друг на друга. Совершенно иначе смотрим. Мы на другом уровне, однозначно.

Тут не просто влечение — это что-то большее. Ради этого стоило почти два месяца дрочить в душе. Стоило тащиться в соседний город за кабриолетом, а потом зашивать в больничке скулу и шею. Стоило наобум прилететь в Барселону, похерив интересы семьи.

Глава 25

Соня: Нас тянет друг к другу, но стоит остановиться

Он говорит «раздевайся!», а меня сковывает ужас. У нас что, прямо сейчас будет секс? В госпитале? На больничной койке-трансформере, рядом со штативом для капельницы? Среди ароматов антисептиков и гула люминесцентных коридорных ламп?

Я практически была готова отдаться ему в чудесной беседке, в день нашего знакомства. И наутро, когда он принес телефон, хотела переспать с ним. Не говоря уже о вчерашнем вечере. Я так напилась, что чуть сама на него не напрыгнула. Но конкретно сейчас в силе своего желания совсем не уверена.

Гордиевский в стрессе. В незнакомой стране пережил аварию и небольшую операцию. И пусть сейчас он хорохорится, но еще пару часов назад у него кровь из шеи хлестала. Ему бы отдохнуть, поспать спокойно. Но вместо этого он уговаривает меня раздеться. Так откровенно трогает и так горячо целует, что противостоять практически невозможно. Неимоверно сексуален! Даже с пластырем на пол-лица.

Я переволновалась. Я счастлива, что с ним все хорошо, и что он меня не бросил. И да, я его хочу! Но почему здесь? Может, нам стоит потерпеть до завтра и сделать это в отеле? А еще мы в Париж собирались. Ах, да! Я же передумала. Да и он теперь тоже не поедет, скорей всего. Неудачный вышел отпуск: то драка, то авария, то я ему нервы треплю: хочу-не хочу, дам-не дам, никак не определюсь.

А он все гладит меня и гладит. И так смотрит, такие слова говорит, что меня плавит. Стекаю лужицей в собственные трусики и сдаюсь.

Здесь так здесь! Трахнемся и успокоимся, как вчера говорил Никита. Нам обоим пора закрыть этот гештальт. Может быть, еще не понравится.

Соглашаюсь, но собственной инициативы не проявляю - лишь послушно выполняю то, что он просит. Не знаю, куда делся мой стыд, и где потерялась природная скромность, но я готова сделать все, что он пожелает.

За секунду из робкой и сомневающейся барышни превращаюсь в похотливую кошку. Плевать, что мы в больнице, все равно, что могут войти и застукать. Вообще ничего не волнует, лишь бы он не останавливался. Хочу дальше, больше, жестче.

Гештальт не закрывается из-за отсутствия презерватива. Полового акта не случается, но это был секс, другим словом произошедшее не назовешь. Горячий, ненасытный, крышесносный секс двух изголодавшихся подростков на адреналине. Взрослые такой фигней не страдают.

Мне понравилось, а Никиту спросить стесняюсь. Лежу на нем, содрогаюсь от мощных ударов его сердца за ребрами и ловлю с его губ сладкие выдохи. Он обхватил меня, сжимает, дышит глубоко и тяжело, но уже спокойнее, без надрыва.

- Быстренько в душ и повторим? — шепчет без тени иронии.

- Ненормальный? — я слегка толкаю его в грудь.

- Не больше, чем ты, сладкая, - выдыхает он и легонько кусает меня за подбородок.

Мой временно утраченный стыд возвращается, когда я отлепляюсь он него и встаю, чтобы пойти в ванную и привести себя в порядок. На мне - только трусы и неимоверное количество липкой слизи. Весь живот, бедра, руки и грудь - в ней. Его сперма, моя смазка, наши слюни — все это перемешалось и пахнет сладко и вместе с тем - горько, терпко. Совершенно незнакомо, как-то по-животному. Вдыхаю запах нашей страсти и покрываюсь мурашками. Сквозь землю готова провалиться осознавая, что прусь от него.

Пока Никита в душе, я полностью одеваюсь, меняю простынь на его кровати и раскладываю кресло для сопровождающего.

- Это еще что? — спрашивает Гордиевский. — Совсем сбежать не смогла, решила хоть так? Спи со мной.

Он произносит это ровно, но я улавливаю приказные нотки.

Просьбы ему даются тяжело, зато требовать и ставить перед фактом получается замечательно. Но меня такая диктатура не устраивает.

- Я буду спать там, где решила, Ники, - выдаю я. - Мы в больнице, здесь не положено ночевать на одной кровати. Даже женихам с невестами.

- Кем не положено? Куда не положено? — бурчит он и резко придвигает раскладную кровать к своей.

— Рядом можно?

Я корчу недовольную мину, но дальше не спорю — ложусь. Какой-никакой, а компромисс. Не все потеряно.

- Спокойной ночи, - шепчу максимально нейтральным тоном.