Охота на рэкетиров

Он сделал нетвердый шаг в ее сторону. Мила попыталась отпрянуть, но на скрученные за спиной руки рассчитывать не приходилось, а ногам не отчего было оттолкнуться.

— Хм… — сказал Шрам. Бритва пошла вниз.

— Постой! — громко скомандовала Мила и Филя на мгновение застыл.

— Постой-постой… Хочешь меня? — Мила впивалась в лицо Шрама, но с таким же успехом могла бы попытаться прочитать мысли куска гранита.

— Хочешь!? — с нажимом повторила Мила. — Я же вижу, что хочешь, — она похотливо повела бедрами. Вышло не очень, не та была ситуация, но в положении Милы Кларчук и это был героизмом, если не что-то большее.

— Давай, — страстно попросила Мила. — Развяжи меня. Я тебе все дам. Я тебе такое сделаю, чего никто никогда не делал. Вот увидишь! Развяжи, пожалуйста.

Филя тупо пялился на женщину. Пошатнулся опять, махнув бритвой над беззащитным животом. Мила конвульсивно дернулась. Филя улыбнулся этому движению широкой улыбкой идиота.

— А мне и так нормально. Я тебя трахну, а потом зарежу. Или сперва зарежу, а потом трахну. Тебе как нравится?

Филя занес бритву и сделал второй шаг.

— Постой, — громко повторила Мила. — Постой. Бонифацкий не разрешал тебе сюда спускаться. Бонифацкий узнает и тебя прибьет.

Филя приостановился, напрягся лицом, как будто бы пытаясь поймать какую-то мысль.

— Мы с Винтарем болт ложили на Бонифацкого, — проговорил он наконец. — Бонифацкий — вшивый слизняк. А мы с Огнеметом — крутые.

— А где Витряков? — спросила Мила, выбарывая у наркомана какие-то секунды.

— Винтарь? — Филя почесал за ухом. — А Винтарь уехал. Нету тут Винтаря.

— Позови Бонифацкого, — попытала счастья женщина.

— А он тоже уехал, — осклабился Шрам. — Мы тут одни с тобой.

Он сделал третий шаг и теперь нависал над Милой.

— Постой! — взвизгнула Мила. — Подожди! Если ты убьешь меня до приезда Витрякова — Витряков убьет тебя.

— Пополам ему, — спокойно ответил Филя. — Им обоим пополам.

Он наклонился и сжал пальцами ее левый сосок. — Мы втроем уезжаем. На моря. Я, Боник и Винтарь. Так что — пополам им, что я с тобой сделаю. Ты кричи, — подбодрил он Милу Сергеевну, — стены тут толстые, хрен кто услышит, а мне приятно.

— Мудак! — взвизгнула Мила. — Они тебя кинут. Даже уже кинули. Сядут на кораблик и тю-тю. А ты здесь останешься…

Филя задержал руку с бритвой.

— Не гони, — помолчав с минуту, сосредоточенно сказал он. — Камешки тут. На меня оставили.

— Ни черта не оставили, — скороговоркой затараторила Мила. — Сходи проверь! А за домом — милиция наблюдает. Дом окружен, козел. В окно посмотри.

Филя было дернулся к выходу, но снова склонился над Милой.

— А мне милиция пополам. Ты интереснее милиции, ципа. — Он сильно оттянул сосок. Бритва двинулась к груди.

Мила, последнюю минуту потихоньку сгибавшая ноги, распрямила их, метя в пах Шраму. Но занемевшие мышцы подвели ее. Удар пришелся в низ живота. Отморозок квакнул, согнулся пополам и перелетев через весь подвал, ударился затылком в газовый котел. Мила, закричав, вскочила на ноги. Колени у нее подгибались. Нечеловеческим усилием воли женщина заставила себя побежать. Филя, вопя, рванул следом. На последней ступеньке лестницы железные пальцы Шрама настигли лодыжку Милы. Она потеряла равновесие и оба покатились вниз. Мила ударилась затылком и на секунду потеряла сознание. Шрам опомнился первым и одним прыжком оседлал жертву. На ее счастье, правая рука Шрама оказалась сломанной при падении. Бритва куда-то исчезла. Хотя для удачного исхода поединка этого было недостаточно. Уцелевшая левая Шрама сжала кадык Милы Сергеевны. Мила захрипела, но сорвать клешню с горла было нечем. Ее руки оставались связаны. Мила поняла, что сейчас умрет.

И тут что-то ухнуло. Как будто взорвалась толстостенная колба с какой-то жидкостью. Филя пораженно замычал. Кровь закапала с узкого лба бандита. Часть капель брызнула на лицо Милы, часть рикошетила о грудь Шрама и тоже попадала на нее. Пальцы Шрама разжались. Мила жадно глотала кислород. В горле у Фили громко булькнуло, он подавился, вытаращил глаза и безжизненно рухнул на Милу Сергеевну.

* * *

Обойдя по периметру здание, Андрей обнаружил все окна плотно закрытыми. Каждое окно защищала добротная стальная решетка. Массивные дубовые двери парадного и черного хода тоже не поддались незваному гостю. Почесав затылок, Андрей поднял голову.

Карабкаясь на балкон второго этажа, Андрей вспомнил происшествие, случившееся с ним в детстве.