Охота на рэкетиров

— Ничем не могу помочь, Людочка, — печально откликнулся Протасов. — Рация не работает. Какой-то шалопай разъемы питания оборвал. Так что связи вообще никакой.

— Как это?

— Сам удивляюсь, — Протасов вздохнул. — Кстати, Люда, а ты уверена, что тот парень, за которым мы гонимся, на Киев прет?

— Да, — убежденно ответила Мила Сергеевна, — уверена.

Протасов почесал лоб. Машина преодолела подъем и нырнула в длинный тоннель, пробитый сквозь горную породу.

— Вау! — восхитился Вовчик позади.

Все трое, словно по команде, обернулись к морю. Они покидали ЮБК. Море мелькало в промежутках между бетонными опорами, как заклинившая во включенном положении фотовспышка. Затем опоры сменила глухая каменная стена.

— Как в метро, — буркнул Валерий, машинально включая фары.

Тоннель остался позади. Подъемы пошли чередоваться со спусками. С исчезновением моря дорога не стала менее живописной. Пологие склоны покрывал лес. Туман спустился совсем низко, так что вершин было не разглядеть. Вскоре показалась дорожная развязка в виде кольца. На клумбе торчала очередная патрульная машина. Протасов, не колеблясь, повторил свой ялтинский трюк, — затормозил буквально вплотную и пролаял командирским голосом:

— Золотистый «Ягуар»?

— С полчаса назад была такая машина, — отвечал Валерию молоденький сержант, показывая в направлении Сапун-горы.

— Спасибо! — рявкнул Протасов, срывая «пятерку» с места.

Преодолели крутой серпантин, выбрались к музею обороны Севастополя и, едва не задавив группу зазевавшихся на пешеходном переходе туристов, по отлогому склону понеслись к Севастополю.

* * *

Не доехав до города одного-двух километров, Протасов свернул на окружную. Последовал очередной серпантин. Дорога спустилась к заливу. К двум боевым кораблям, вызвавшим интерес у Протасова с Волыной ранним утром, теперь добавился третий, побольше. Эсминец, а может и крейсер. Впрочем, туман и дождь серьезно сократили видимость, позволяя разглядеть только неясное нагромождение корабельных надстроек.

В Инкермане Протасов крутанул рулем и машина, едва не перевернувшись, оказалась на узкой уютной улочке. Слева был парк, справа — пятиэтажки. Не хрущевки, но и не сталинки.

— Ты чего?! — перепугано забрюзжал Волына. — Чуть не угробил нас всех, зема!

— Почта, — пояснил Валера. «Пятерка» выскочила на тротуар и остановилась прямо у крыльца. Редкие прохожие косились на отправившуюся на почту троицу.

— Она же все узнает, зема, — Вовчик вцепился в локоть Валерия, едва только Мила скрылась в кабине для междугородних переговоров.

— Откуда, блин? — засопел Протасов, отталкивая Волыну от себя. — Откуда, кретин?! Тем двоим ментам, в натуре, до вечера в кустах загорать. Ни хрена она не пронюхает, зуб даю.

— А если пронюхает?

— Ну а пронюхает, — заскрипел зубами Протасов, пожирая приятеля глазами, — я ее, корову, прямо в кабине удавлю. Резинкой от трусов. Усек?

— Кто она такая?

— Почем я знаю? — Протасов подтолкнул Вовчика к телефонной будке. — Давай, блин, дядьке звони. Пускай кордоны выставляет — «Ягуар» ловить.

Вовчик нерешительно мялся у двери.

— Ты сдурел, зема? Не поймет он!..

— Так объясни, блин, чтобы понял. В долю возьмем.

— Он не по этим делам, зема.

— Все не по этим, блин, — злобно зашипел Протасов. — Только на тачках по сто кусков катаются да виллы трехэтажные мастерят. На зарплату тридцать баксов в месяц. Звони, блин, а то урекаю!

Протасов за шиворот затащил Вовчика в будку. Снял трубку и вручил приятелю с видом командарма, жалующего красноармейца именным «Маузером».

— Только так, — инструктировал Волыну Валерий. — Чтоб люди проверенные были. Чтоб без шума.

Пока Вовчик разыскивал могущественного дядю Гришу и затем, сбиваясь, пояснял тому, что надо сделать, Протасов выглянул наружу и принялся глотать свежий воздух. В телефонной кабине было жарко и душно, как в настоящей мини-сауне.

— Ну что? — спросила Мила Сергеевна, появившаяся из соседней будки.

— Готовим товарищу встречу под Херсоном, — плотоядно ощерился Протасов. — Концы у нас там.

Одновременно Валерий силился отыскать следы тревоги на лице женщины, но ничего подобного не обнаружил. Мила оставалась спокойной, и Протасов сделал вывод, что они с Волыной не разоблачены.

— У тебя-то как?..

— Похоже, Валера, что нам придется рассчитывать только на себя.

Протасов кивнул, прислушиваясь к голосу Волыны, распинавшегося в телефонную трубку.

— Да не сорвался я с катушек, — оправдывался Вовчик. — Надо до зарезу, дядя Гриша… Понял… Да вы ж меня знаете… Понял… По-любому… Понял…

Из соседней кабины долетел звонкий голосок девчушки лет восьми.

— …Я тоже соскучилась, папочка… — лепетала девчушка в трубку. — …Хорошо кормят… А когда ты приедешь? Погода замечательная, папочка, только все время дождь… Я маму слушаюсь… Я в волнах не купаюсь… А когда ты приедешь? — Девчушка замолчала, а потом проговорила упавшим тонким голоском:

— …Хорошо, папочка, даю маму…

Склонившаяся над ребенком женщина лет тридцати прижала трубку к уху.

— Сереженька, но ты же обещал… Ну что, работа?..

Протасов печально улыбнулся, взял Милу под руку, и они вышли на свежий воздух.