Охота на рэкетиров

В небе безраздельно хозяйничали тучи. Облачность стала низкой, и казалось — стоит лишь протянуть руку, и она исчезнет в грязно-сером ковре, похожем на зеркальное отражение последних мартовских сугробов. Над дорогой висела плотная водяная завеса, порожденная дождем и непрерывным потоком транспорта, поднимающим с асфальта целые столбы брызг.

— Ты б окно прикрыл, зема.

Протасов то ли притворился глухим, то ли действительно не расслышал. Вовчик позади перекочевал за спину Милы Кларчук. Трасса достигла гребня отлогой горы, перевалила через него и хлынула в широкую долину вместе с потоками воды.

— Скоро горам крышка, — Волына чиркнул спичкой. До Протасова и Милы Сергеевны донесся отвратительный смрад отечественного табака. Мила забавно, по-кошачьи, чихнула.

— Боже мой, Володя, что вы курите?

— «Космос», — важно отозвался Волына.

— С бумажным фильтром?

— Ага, ядерные сигареты. По-любому.

— Ты б не курил в машине, — голосом каменного идола посоветовал Протасов.

В ответ Волына выпустил густую струю сизого дыма, отдававшего вонью горелой бумаги и тлеющими шнурками от ботинок.

— Кошмар какой-то…

— Ты б… — начал Протасов совсем уж грозно, но Волына не дал ему договорить.

— За дорогой следи, зема! А то мы чего-то так ползем, что вскорости вообще станем. Что, как про дядю Гришу услыхал, так решил, что и торопиться некуда?!

В голосе Волыны сквозило возбуждение славно уколовшегося наркомана. Протасов заскрипел зубами и опустил свое окно до упора.

— Перестроечные сигареты, — разглагольствовал позади Волына. — С тех времен, когда ни черта в магазинах не было. При Горбачеве. Дядя Гриша мне целый ящик этого «Космоса» достал. По своим каналам. Два года скурить не могу. А выкинуть — жалко.

— Ты б уже самосад курил…

— Та… — отмахнулся Вовчик, — с козьими ножками возиться… газеты переводить.

— Один мой знакомый пару лет назад в Америку ездил. К сестре… — включилась в разговор Мила Сергеевна. Без энтузиазма, просто, чтоб беседу поддержать. — У него сестра еще в 86-м на ПМЖ выехала. С первой перестроечной волной. Устроилась неплохо. В те времена наши эмигранты им в диковинку были, жертвы империи зла и все в том же духе. Не разобрались еще американцы…

— Ненавижу эмигрантов, — мрачно сказал Протасов. — Предатели Родины, блин…

— Ну и дальше чего? — заинтересовался Волына, выпуская в потолок очередное облако отравы.

— Мой знакомый получил от сестры вызов, оформил визу… В общем, как только вышел из аэропорта Кеннеди в Нью-Йорке, решил закурить. В штатах сигареты дорогие, так что он с собой прихватил несколько блоков «Ватры». Еще той, что в Союзе была. По двадцать пять копеек, по-моему.

— С топориками на пачке? — уточнил Волына. — Хуже «Примы», хотя и дороже. Горькие. Ходишь, куришь и табаком харкаешься. То сырые, как водоросли, пока одну сигарету выкуришь, — коробок спичек уходит. То наполовину высыпанные. Пачку открываешь, а весь табак на дне валяется.

— Ну вот, — продолжила Мила, подождав, чтобы Вовчик закончил. — Закурил в дверях аэропорта. После третьей затяжки полицейские надели на него наручники.

— За что, блин?!

— Они такого чуда отродясь не встречали. А по запаху предположили, что он косяк с марихуаной курит.

— Из бурьяна их и делали, — тут же подтвердил Волына.

— Разобрались со знакомым твоим?

— Да, — сказала Мила Сергеевна, — на второй день выпустили.

Вовчик заржал. Протасов вымученно улыбнулся.

* * *

Они очутились в долине. Горы прятались в облаках, где-то позади. Трассу прерывала кольцевая развязка. Сразу за кольцом поднималась вертикальная известняковая стена, древняя, как само Мироздание.

— Налево Соколовка, — оживился Волына. Мы с брательником в прошлом году на рыбалку туда ездили. Водки набрали… — Вовчик потер ладони. — Обрывы там — оступишься, — костей не соберешь. А клев — одуренный. Вода под камнями плещется, бычки на голый крючок кидаются… По-любому.

Протасов молча свернул направо.

— Раньше там запретная зона была, — продолжал Волына, мало заботясь о том, слушают его или нет. — Вышки, пулеметы, все дела. Баки какие-то до сих пор в землю вкопаны. Здоровенные, по-любому. Прямо в море трубы торчат. Чего вояки через них сливали, — бес его знает.

— Родину, — хмуро буркнул Валера.

— Чего говоришь, зема? — не расслышал Вовчик.

— Ничего, блин.

Протасов завершил рискованный обгон, оставив позади сразу четыре автопоезда. Встречный грузовик, яростно мигая фарами, в водяном вихре пролетел мимо.

— Ты чего, зема?!. — поперхнулся Волына, — нам завтра в бабках купаться, а ты нас угробить решил?!

Лицо Милы Сергеевны окаменело.

— Валера, — через минуту попросила она. — Скоро Бахчисарай. Остановите у ближайшего узла связи. Мне нужно поговорить с полковником.

— Он вознаграждение имел в виду, — успокоил женщину Протасов, который сразу все понял. Мила настороженно посмотрела на него.

— И тем не менее…

Она перевала дух.

— За этими деньгами, Валерий, стоят очень серьезные люди. Вам кажется, что они далеко, но на самом деле они значительно ближе, чем вы думаете.