Охота на рэкетиров

— Одна нога здесь, другая там, — заверил супругу Бандура-старший.

Взявшись за руки, они поднялись на курган. Наверху был легкий ветерок, степь, посеребренная Луной, раскинулась, куда ни глянь, до горизонта, растворившегося в чернилах неба. Каменная «баба», естественно, стояла там, где оставил ее Андрей, пускаясь в паническое бегство. Раскосые азиатские глаза мрачно взирали на степь далеко внизу.

— Папа, кто его построил, как ты думаешь? — Андрюша крепко держал отца за рукав.

— Не знаю, сынок. — Бандура-старший пошарил по карманам, в поисках пачки сигарет. — Может, скифы, а может, кто до них. А может, и после. Анты, например…

— Кто такие анты?

— Жил такой народ в этих краях. Очень давно… А потом исчез…

Андрюше стало жаль антов, затерявшихся среди столетий, как оловянный солдатик, забытый на берегу речки. Как это — целый народ исчез?

— Кто их знает, — вздохнул отец, закуривая. — Могли враги истребить. Гунны, например, или авары. Или просто вымерли. Все что угодно, могло случиться… — Бандура-старший озабоченно взглянул на сына:

— А может, анты смешались с другими народами и стали нашими предками, — добавил он, чтобы ободрить Андрея.

— Ух, ты! — Андрюша с облегчением перевел дух. — Пап, а зачем они поставили тут эту каменную штуку?

Бандура-старший пожал плечами:

— Кто теперь точно скажет? Хотя, насколько я знаю, сынок, кочевники ставили такие вот памятники на могилах своих вождей.

— Да? — Бандуру-младшего захлестнули самые разнообразные эмоции. — Значит, под нами могила воина?

— Пожалуй, что и так, — согласился отец. — Какого-то богатыря, сказочного героя.

— Значит, под нами воин лежит?!

— И воин, — кивнул отец, — и его боевой конь. Скорее всего, еще и слуги, а то и жены.

— Как?! — выкрикнул Андрей, не веря своим ушам.

— Когда умирал прославленный воин, скифы хоронили вместе с ним его оружие, слуг и коней, чтобы в загробном мире у него ни в чем не было недостатка.

— Ничего себе! — выкрикнул Бандура-младший, приходя в сильнейшее возбуждение. — Хорошо, что сейчас так не делают!

— Да уж, — ухмыльнулся отец, представив подобный ритуал на похоронах командующего военным округом.

— Значит, они лежат там? — Андрюша указал пальцем под ноги

— Глубоко под землей, — поправил отец. — В самой нижней точке кургана, а то и того ниже.

— И оружие? И мечи, и шлемы? Щиты, топоры и золото? Сокровища?!

— Ну, — начал отец нерешительно, — я думаю, что наш курган уже давно разграбили. Одна каменная баба осталась.

— Кто разграбил?

— Да кто угодно, сынок. При монголах еще. А то и раньше…

— А эти скифы, что статую сделали, они раньше монголов были? — изумился Андрей, как раз изучавший в том году историю Киевской Руси. История была любимым предметом Андрея, учебник с большими иллюстрациями сверху и текстом, расположенным внизу он прочитал от корки до корки задолго до того, как окончились занятия, и наступил перерыв — до осени. Разделавшись со школьным учебником, Андрей запоем проглотил историческую трилогию Василия Яна,[47] которую взял у мамы в школьной библиотеке, а затем одолел толстый роман Скляренко[48] «Святослав».

— Раньше хана Батыя?!

— Гораздо раньше, — подтвердил отец. За тысячу лет. А то и полторы…

— Полторы тысячи?! — ахнул Бандура-младший, и примолк, переваривая услышанное.

Когда вам около десяти, временные отрезки, измеряемые тысячами, кажутся совершенно неправдоподобными.

— Тысячу… — повторил отец. — Видишь ли, сынок, это изваяние высекли человеческие руки так давно, что и представить тяжело. От мастера — и пыли не осталось, а каменная статуя стоит себе, десятки веков, и еще столько же простоит, если, конечно, вандалы какие не разрушат. Не из алюминия, к счастью, — добавил отец, улыбнувшись.

— М-да, продолжал Бандура-старший. — Когда легионеры Помпея высадились в Крыму, в погоне за Митридатом,[49] эта «баба» уже стояла здесь. Рим пал, варвары за пять или шесть столетий стали рыцарями, отправились в Крестовые походы. Колумб открыл Америку, мушкетеры дрались на дуэлях… — Отец стоял, машинально загибая пальцы. — Где-то здесь проходили степями татары, собираясь в опустошительный набег на нашу землю, а там, — отец указал на запад, — запорожские казаки зажигали сигнальные костры на караульных вежах, чтобы предупредить своих. Где-то неподалеку маршировали солдаты Кутузова,[50] с боями пробиваясь на побережье, Красная Армия разгромила белогвардейцев барона Врангеля, немецкие танки фон Манштейна[51] опрокинули в гнилое море наши войска и рванули к Севастополю, Гагарин полетел в космос… Всего и не перечислишь… А она стояла на этом холме, целые столетия, словно какой-то чуждый нашему миру пришелец из седого прошлого.

Отец прервался, озадаченно посмотрел в огромные глаза сына, ласково потрепал по голове:

— Я хотел сказать, сынок, что она неправдоподобно старая, эта скифская баба, или воин, я уж и не знаю, кто…

— Воин, — убежденно проговорил Андрюша. — Это точно, воин.

Отец взял Андрея за руку:

— Пошли спать, сынок. Мама будет беспокоиться. Да и вставать завтра рано.

Крепко держась за руки, отец с сыном осторожно спустились с холма.

* * *