Охота на Сезанна

Старший управляющий партнер из Нью-Йорка приехал в Лондон, чтобы встретиться с английским коллегой по поводу тревожных событий: самая крупная сделка «Лансета», когда-то многообещающее вложение в сферу изящных искусств, похоже, не оправдывала их надежд. На кону были займы на более чем сто миллионов. Также под угрозой оказалась прибыль партнеров и около трех миллионов долларов, размещенных в государственных ценных бумагах.

Гарольд Самюэльсон по кличке Бад имел тонкие губы и настороженный, проницательный взгляд. Он был невысоким и загорелым, так как регулярно посещал солярий Нью-Йоркского атлетического клуба. Разговаривая, он нервно размахивал руками. Ему было сорок два года, он окончил Университет Миссури и Гарвардскую школу делопроизводства и имел репутацию расчетливого дельца.

Лондонским филиалом управлял Теранс Слоун. Терри Слоуну было сорок пять лет, своего поста он достиг упорным трудом и блестящей работой за границей. Он не принадлежал к старой школе, и у него не было обширных связей, но он добился успеха благодаря силе своего делового ума и старомодному здравому смыслу, кроме того, он имел склонность работать по двадцать четыре часа в сутки.

В течение всего полета на «Конкорде» Самюэльсон готовился к встрече с человеком, которому доверили огромную сумму денег для приобретения коллекции великих полотен и который не смог получить желанной прибыли. Самюэльсон накрутил себя, и лицо его выражало решимость. Он сразу дал выход своему гневу.

– Этот негодяй опять собирается потчевать нас какой-то байкой и требовать еще денег. Вы слышите, Терри? Он захватит инициативу, черт его подери, и выдвинет свои требования!

– Возможно, он все объяснит, Бад. Не забывайте, что он понес большие убытки, а тут еще убийство хранителя коллекции.

– Я сожалею по поводу Барнса, или как его там, и о картине. Я не знал, что у него есть что-то подобное.

– Хранителя звали Боггс, – сказал Терри Слоун, – и это «что-то», как вы выражаетесь, первого класса.

– Это было чертовски глупо с нашей стороны – влезть в такое дело. Нам не отсудить у него денег, тем более что его деньги вложены в основном в картины. И наглости у него на троих хватит.

– Мы сами виноваты, надо было разузнать побольше о рынке искусства.

Больше Самюэльсон не желал говорить о своих ошибках или же об ошибках Терри Слоуна.

– Я полагаю, что картина была застрахована, и на кругленькую сумму.

– Думаю, у Ллойда.

– Вы прекрасно знаете, что он потребует отсрочки.

– А вы бы так не сделали?

Самюэльсон порылся в папке.

– Здесь шесть страниц описи его имущества – все, кроме картины. У него есть деньги. Много денег.

– Он занимает деньги и вкладывает их.

На столике под большой голубой картиной с пурпурными и зелеными мазками стояли напитки и лед. Самюэльсон налил содовой в высокий бокал и вернулся к столу. Поскольку приезжие партнеры обычно сидели во главе стола, Терри Слоун сел справа от Самюэльсона, а блокноты, ручки и телефон были от Самюэльсона слева.

– Он опоздает ровно на десять минут, – предупредил Терри Слоун и сухо заметил: – Это одна из составляющих его обаяния.

В этот момент дверь отворилась и в комнату вошла привлекательная женщина.

– Привет, Бад, – сказала она дружелюбно. – Вы не зашли поздороваться.

Самюэльсон встал.

– У вас там за дверью был какой-то жаркий спор.– Он приподнял свой бокал. – Я и не стал заглядывать.

В ответ она закрыла глаза и покачала головой.

– Вы хотите, чтобы я присутствовала или прослушала беседу?

– Лучше прослушайте, Мэрибет, – сказал Терри Слоун, поднимаясь и подходя к ней. – Алан любит играть на публику, и с ним проще обращаться, если у него нет аудитории.

Мэрибет была адвокатом, притом хорошим. Ее выбрали из пятидесяти двух юристов материнского банка. Сама американка, она была замужем за англичанином и имела двоих маленьких детей. Казалось, Мэрибет была воплощением успеха, но в то же время она оставалась обычным человеком, без всяких отклонений. И это было замечательно.

– Мне жаль этого хранителя; ужасная новость. Я скажу Алану об этом, если будет возможность. – Она помедлила. – Я хочу сообщить вам, что встреча записывается на пленку. Знаю, что вы этого не любите, но так надо.

Мужчины переглянулись, и Самюэльсон сказал:

– Мы объясним ему, что записываем, что это не просто так, дерьмовый треп.

Мэрибет улыбнулась:

– Вы, как всегда, следите за своей речью, Бад.

В комнату вошла секретарь Терри Слоуна и объявила, что мистер Пинкстер прибыл.

Было ровно десять минут седьмого.

Алан Пинкстер и Бад Самюэльсон впервые встретились в Японии в середине восьмидесятых. Пинкстер сотрудничал с одним энергичным нью-йоркским брокерским домом, который расширял свой международный отдел. Самюэльсон был заместителем директора филиала своего банка в Токио. Терри Слоун и Пинкстер познакомились через своих жен, которые когда-то вместе учились. После развода жена Пинкстера продолжала дружить с женой Слоуна; от нее они узнавали подробности знаменитой гонки Пинкстера за богатством.