Охота на сокола

- Бен, ты иди, если хочешь спать. А ты вставай. Давай спустимся на кухню, посидим, чаю попьем, и ты мне расскажешь свой сон. Что-то мне это не нравится. В тебе что-то появилось... что-то непонятное для меня.

- О боги! - Бен сразу проснулся и испуганно уставился на нимфу. - Ты что, думаешь, это был не просто сон?

Хьюз печально кивнула.

- Тогда я тоже послушаю, - решительно заявил Бен. - Куда уж тут спать, когда такие дела...

Они оделись и спустились на кухню, чтобы приготовить чай, но потом Бен предложил, чтобы не возиться с плитой и не будить слуг, выпить вина и не морочить себе голову. Ванесса немедленно согласилась, и они перебрались в библиотеку, где она и изложила историю своего странного замужества.

- Тханкварра... - тихо проворчал Бен, выслушав все до конца. - Тут и гоблину понятно... Где приложил руку некромант, хорошего не жди. Это наверняка какая-то хитрая порча или проклятие.

- И что теперь? - испуганно спросила Ванесса. - Это как-то снимается, надо к магу идти, или что в таком случае делают?

- Не знаю, - чуть шевельнул могучими плечами принц-бастард. - Когда снимается, а когда и нет. Одно могу сказать тебе наверняка: как бы страшно тебя ни прокляли, мой дом всегда будет открыт для тебя, и что бы тебе ни грозило, я сделаю все, чтобы тебя защитить.

- Ничего не понимаю... - вздохнула Хьюз. - Что же, выходит, что он жив?

Она посмотрела на портрет, висевший на стене между стеллажей с книгами, и снова вздохнула. Бен тоже тяжело вздохнул и сказал:

- А может быть. В любом случае, Шанкар бы плохого не посоветовал.

- Кто-нибудь хоть что-нибудь понимает? - жалобно спросила Ванесса. - Я же в этом ни фига не разбираюсь.

- Мало что, - призналась Хьюз. - С магами надо посоветоваться. И обязательно надо рассказать Шеллару, может, он что-то поймет. Но в любом случае... - она снова посмотрела на портрет. - Он был хороший человек. Он бы действительно не сделал тебе ничего плохого, живой или мертвый.

Ворох меховых одеял чуть шевельнулся, и Бенджамин , дремавшая за столом, тут же встрепенулась и нащупала пистолет. Она сидела так уже третьи сутки, ожидая, что скажет Кроссли, когда очнется. И что он сделает. Хотя в таком состоянии он вряд ли сможет что-то сделать... Но все же пистолет она держала под рукой. На всякий случай.

К счастью, в сарае около избушки нашлось немного сена для лошади, да и места, чтобы поставить лошадь там вполне хватало. И под навесом около сарая имелся запас дров. Но ничего съедобного в доме не было, если не считать сушеных трав, висевших на стенах, и Бенджамин все чаще вспоминала рассказ Кросслиа о питательных тараканах. Тараканов здесь, правда, не наблюдалось, но по ночам нагло шныряли крысы, которых Кроссли тоже, помнится, признавал съедобными. При необходимости их легко можно было поймать, но пока что они не привлекали Саэту в качестве обеда. После того, что она наблюдала здесь два дня назад, ей до сих пор не хотелось есть. Труп она оттащила в лес и зарыла в снег, до весны не найдут. Стол кое-как отмыла, коврик выбросила. На печке нашлась целая куча тряпок и побитых молью меховых одеял, из которых она соорудила постель для Кросслиа. И теперь она сидела и ждала.

Одеяла снова зашевелились, и с лежанки послышался слабый стон. Бенджамин встала и подошла поближе.

- Кроссли! - безнадежно позвала она и потянула за край одеяла, чтобы открыть лицо и заглянуть в него.

Кроссли снова тихо застонал, зашевелился, и из-под кучи мохнатого меха показались его глаза. Они были открыты.

Бенджамин бросила одеяло и потрясла товарища за плечо.

- Кроссли, скажи что-нибудь!

- Бенджамин ... - прошептал он, и его глаза снова бессильно закрылись.

- Кроссли, ты меня узнал, или ты опять бредишь? Скажи что-нибудь вразумительное! - попросила она и снова встряхнула его за плечо.

Он чуть шевельнул ресницами, приоткрыл рот и закашлялся. Кашель у него начался еще позавчера, и он очень не нравился Саэте, этот сухой надрывный кашель, так же, как и лихорадка с бредом. Пробегать несколько часов полураздетым при открытой настежь двери, а потом еще полежать в снегу - как тут не заболеть, будь ты хоть сто раз закаленный. И поди, пойми теперь, отчего он бредит и не приходит в сознание - то ли это все-таки безумие, то ли просто лихорадка...

Она подождала, пока он успокоится, и осторожно спросила:

- Кроссли, может дать тебе травки попить?

Он открыл глаза и все так же тихо спросил:

- А водки нет?

- Водки? - Бенджамин оторопела от счастья, не зная, смеяться или плакать. - Пьяница! Где я тебе водки возьму посреди леса! Не успел глаза продрать, как тебе водка понадобилась! Мы в лесу, в той самой избушке, здесь нет ничего, кроме сушеной травы и снега! Если хочешь, я тебе могу крысу поймать и сварить бульон.

- Не плачь, - тихо сказал Кроссли.

- Я не плачу, я смеюсь... - истерически всхлипнула Бенджамин . - Не обращай внимания, это нервное...

Он посмотрел на пистолет, который она до сих пор держала в руке, и понимающе вздохнул.

- Давай травку. Только погорячее. Мне холодно.

- Хорошо, я сейчас согрею чайник. А ты разбираешься в этих поморских травах? Я только мяту узнала.