Охота на сокола

Проблемы уходили на задний план, реальность играла другими красками, и больше не было притяжения, когда Бен садился за штурвал и становился капитаном летающего судна, выделывая на нём такие финты, которые и опытные пилоты не всегда решались совершать на аппаратах подобного класса.

Бенджамину же это давалось так же легко, как вдох и выдох. Просто так вышло, что он мог нормально дышать, лишь отрываясь от поверхности планеты. И там, в вышине, Бен становился свободным, оставляя на земле груз ненависти, потерь, запретов, и парил, словно легкокрылый сокол хок.

Хок...

Так его звала только Дохлятина, свято верившая, что однажды мальчишка, деливший с ней угол в грязном коллекторе, вырастет, полетит к звёздам и заберёт её с собой.

Заберёт с собой...

Всё, что Бен теперь мог взять с собой в бесконечный космос – это память о тощей маленькой девочке, увековеченную прямо над его сердцем светящейся во мраке буквой «Л».

Память о Лэнси заставляла Бенджамина жить за двоих и упрямо идти к их общей мечте, невзирая на преграды и трудности. Он не мог подвести Дохлятину снова. Не имел права.

Резко выдохнув, Бен набрал номер Мойта, безучастно вслушиваясь в длинные гудки связи, а потом с силой стиснул зубы, услышав хрипловатое:

– Привет, чемпион! Готов к завтрашнему вечеру? Я на тебя ставку сделал. Не подведи.

Сердце Бена гулко стукнулось о рёбра и в желудке нехорошо потянуло.

– Червь, прости... Боюсь, что я не оправдаю твоих надежд. Я... я не буду участвовать в завтрашних гонках.

Мёртвая тишина во флэтпаде не предвещала ничего хорошего. Ощущение, что она вот-вот взорвётся и изрешетит Бена осколками, не обмануло.

– Мальчик, а ты, часом, дури не обкурился? – недобро протянул Мойт.

– Я не шмалю дурь, – холодно отчеканил Бенджамин. – И я говорю на полном серьёзе, Червь. Я пас! Эти гонки пройдут без меня. Чет подал заявку на Тайднроуд, не спросив моего согласия.

– Да на хер мне твои гнилые отмазки? В очко их себе засунь! – оглушительно гаркнул Мойт. – Ты размер попадоса фильтруешь, малыш?! Люди на тебя серьёзные деньги поставили! Ты знаешь, сколько ты мне теперь бабла торчишь?

– Назови сумму, я внесу отступные.

Каркающий, с откровенно слышимой издёвкой смех резанул по барабанным перепонкам словно скальпель, вызывая у Бена очередной приступ головной боли.

– Полтонны конфет*, – падающим метеоритом обрушилось на парня.

Лёгкие скрутило в узел, и Бенджамин начал задыхаться.

Полмиллиона кредитов он не сможет собрать до завтрашнего вечера, даже если снимет в банке все заработанные на гонках сбережения, которые он скрупулёзно собирал для учёбы в МЗА, и загонит по дешёвке свои новенькие склипер, флэтпад и хакерские девайсы.

– Ну что, сынок, готов оплатить мне неустойку? – с издёвкой поинтересовался Мойт, а не услышав ответа, тоном хозяина положения рявкнул: – Сопли свои подотри и попробуй только завтра не приди первым!

Это стало тактической ошибкой Червя. То, что Бен принимал участие в подпольных гонках на тотализаторе, было его собственной волей и решением, но никогда, никогда ещё Бенджамин Хоккинс Третий не позволял кому-либо диктовать ему условия! И добиться рабской покорности от упрямого отпрыска не смогли ни властная авторитарная бабка, что словно паучиха опутала своим влиянием высшую элиту планеты, ни богач-отец, вечно пляшущий под её дудку. На любое их давление и попытку подмять под себя парень обязательно находил выход. Зачастую жутко скандальный и не совсем законный. Собственно, подпольные гонки и работа в космопорте и были ответом Бена на лишение его финансов, а также запрет обучаться в школе пилотов параллельно с учёбой в университете, за которую теперь парень принципиально платил сам, перейдя с навязанного ему бабкой факультета межгалактического бизнеса на IT-технологии.

Сделав глубокий вдох, Бен смежил веки и, резко чеканя каждое слово, произнёс:

– Номер счёта, на который я должен перевести деньги, через пять минут должен быть у меня на флэтпаде. Полтонны будут у тебя к утру!

Нагло выключив аппарат, Бен провёл пальцем по сенсору, прокручивая свои контакты. Несколько секунд, прежде чем набрать номер родителя, он упрямо поджимал губы, всё ещё сомневаясь, стоит ли это делать, а потом зло произнёс его имя, гипнотизируя стандартную пульсацию флэтпада, свидетельствующую о том, что вызов пошёл.

– Ты наконец вспомнил, что у тебя есть семья, или тебе понадобились деньги?

Вот так, прозаично и скупо – ни тебе: «Здравствуй, сынок», ни участливого: «Как дела?» Хьюз Хоккинс был поганым отцом, но зато гениальным архитектором программного обеспечения и создателем крупнейшей социальной межгалактической сети «Hawk». И, пожалуй, унаследованные способности к программированию – это единственный талант, за который Бенджамин был благодарен своему родителю. Правда, специфика работы у отца и сына несколько отличались: системы, которые Хьюз шифровал и кодировал месяцами, Бен играючи взламывал всего за пару часов. И это бесило Хоккинса-старшего ещё больше, чем независимость и упрямство его несговорчивого отпрыска.