Охота на сокола

– Лично от тебя мне не нужно ничего! Я хочу получить деньги, которые мать оставила мне в наследство. Если ты не забыл, позавчера мне исполнился двадцать один год, и я имею право их забрать.

Громкое хмыканье отца всколыхнуло внутри Бена бурю недовольства, он даже представил самодовольную улыбку, украсившую тонкие губы Хьюза.

– Приятно понимать, что я не ошибся: всё-таки деньги... – съязвил тот.

Отец умолк, явно что-то замышляя, а через минуту выдал:

– Хорошо. Я переведу наследство тебе на счёт, но при условии, что ты прекратишь болтаться по улицам со своими сомнительными дружками, вернёшься домой и устроишься в мой офис на работу.

– Ты не будешь ставить мне условия! Эти деньги принадлежат мне по закону, и я требую их отдать!

– Эти деньги оставил Элис я! – рявкнул отец, и похороненная где-то на дне сознания Бена мутная волна обиды, гнева и протеста хлынула потоком, поднимая все сопутствующие эмоции.

– Ты её убил этими деньгами! Ты откупился от неё и вышвырнул из своей жизни, как ненужную вещь! – заорал он.

– Сколько можно? – в дрожащем голосе Хьюза больше не слышалось превосходства, потому что Бен ударил выверенно и наверняка, пробиваясь сквозь толстую шкуру родителя к его единственному слабому месту, заставляя снова и снова испытывать позорное чувство стыда и вины. – Ты когда-нибудь прекратишь говорить мне об этом?

– Никогда! – выцедил сквозь зубы парень. – Никогда не перестану об этом напоминать, как и никогда не прощу тебе ту крашеную шлюху, ради которой ты бросил мать! Ни её, ни тех, что были после. И пока одна из них живёт в нашем доме – ноги моей там не будет!

– Заткнись! Не смей так говорить о Ванессе! – мгновенно вспыхнул отец.

Бен сухо и колюче рассмеялся. Нет, на самом деле это было не смешно. Противно до тошноты. Впрочем, другого он и не ждал от отца.

– И почему я даже не удивлён? Лолы, Шейлы и Ванессы тебе всегда были важнее и дороже меня.

– Я озвучил тебе свои условия, – пытаясь взять ситуацию под контроль и резко сменить неприятную тему, гаркнул Хьюз. – Хочешь наследство матери – вернись домой!

– Да подавись ты своими деньгами! Ты и твоя очередная безмозглая сука, которую под тебя подложила бабка!

– Ты... – только и успел крикнуть Хьюз.

Вырубив флэтпад, Бен со всей дури врезал ногой по колесу склипера, а потом, опустившись рядом с ним наземь, подтянул к груди колени и уткнулся в них лбом.

Почему так хреново?

Дерьмовый день! Дерьмовый разговор! Всё одно к другому.

Как же хотелось напиться!

Опустив на голову ладони, Бенджамин устало потёр ими короткостриженый затылок, а потом вцепился пальцами в длинную светлую чёлку, испытывая горькое желание выдрать её вместе со скальпом. Дурацкая привычка, и причёска, наверное, дурацкая, но она нравилась маме, и с момента её смерти Бен по-другому никогда не стригся.

Холод синтебетона пробрался даже под толстую ткань стрэков, притупляя чувство душевной боли и возвращая Бенджамину способность ясно мыслить.

Надо было искать выход. Ни под Червя, ни под отца Бен прогибаться не собирался, а значит, оставался только Свич, вот уже месяц упрашивающий парня помочь взломать то ли базу, то ли сервак, как он выражался – за ох**нные деньги.

Дино Рейс по прозвищу Свич был хакером, фрилансером и давним другом Бенджамина, а потому позволял ему зависать в своей берлоге, когда Бен в очередной раз уходил из дома и у него возникали проблемы с жильём. И хотя Дино был совершенно не против компаньона и соседа по апартаментам, парень предпочитал с ним не жить.

Работу Свич всегда подкидывал денежную, вот только взлом чужой конфиденциальной информации, как ни крути, назывался воровством. Когда-то давно Бен пообещал Дохлятине, что больше не будет красть.

По факту, с тех пор он не обчистил ни одного кармана или сумки, но вот базы данных, электронные коды, ящики или защищённые сети за деньги ломал не раз.

И вроде совесть должна была молчать – ведь он работал, и за эту работу ему честно платили. Так нет же, внутри Бена сидел мерзкий свербящий и грызущий червь, гаденько напоминающий о том, что как бы парень ни пытался изменить свою жизнь, в глубине души он всё равно оставался всё тем же мелким вором и предателем.

– Это последний раз, Кузнечик, – запустив в длинную чёлку пятерню, прохрипел Бенджамин, с тоской глядя в ночное небо, словно оттуда, из скопления мириад сверкающих звёзд, маленькая девочка с глазами цвета сольвейта* смотрела на него с грустью и укором. – Обещаю.

Вздохнув, Бен мрачно покрутил в руке флэтпад и, отбросив ненужные сомнения, вызвал Дино, вместо приветствия деловито спросив:

– Твоё предложение ещё в силе?

– Ты согласен? – голос Свича, прекрасно понимающего, о чём идёт речь, зазвенел предвкушением. – Ты не пожалеешь! Выручку делим пополам. Бен, клянусь, мы озолотимся!

– Мне нужно полтонны. За меньшую сумму не возьмусь.

В аппарате тут же возникла короткая пауза, которую нарушил досадный выдох:

– Слушай, Бен, ты же меня без ножа режешь! Это две трети от всего куша! Так нечестно!