Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

8 октября Франциск отправил в Англию Жана дю Белле, доверенное лицо Анны, для предварительных переговоров, и вечером 21-го числа они с Генрихом принимали дю Белле и ди Пассано за ужином, устроенным в их честь в доме Брайана Тьюка в Пирго в Эссексе. Дю Белле занял почетное место рядом с Анной и Генрихом во главе стола, а ди Пассано сидел на дальнем конце вместе с родителями Анны, ее дядей герцогом Норфолком, Стивеном Гардинером, сэром Уильямом Фицуильямом и двумя дамами, имена которых остались неизвестны. В непринужденной обстановке, царившей за ужином, затрагивались серьезные вопросы, связанные с подписанием нового договора, и сразу же после трапезы дю Белле поспешил вернуться во Францию, чтобы их обсудить².

Когда вместо ожидаемых вестей о договоре дю Белле прислал известие о смерти Луизы, скончавшейся в возрасте пятидесяти пяти лет, при дворе Генриха был объявлен траур. Фрэнсис Брайан и Эдвард Фокс узнали о случившемся, находясь в Компьене, где они оказались свидетелями того, какое горе это печальное событие причинило Маргарите Ангулемской. Став после смерти матери главным источником информации для английских дипломатов, она в беседе с Фоксом порекомендовала ему особенно пристально следить за Элеонорой, сестрой Карла и новоиспеченной супругой Франциска, чтобы понять, имели ли слухи о тайных встречах императора и французского короля реальное основание. Слухи не подтвердились, поэтому Фоксу и дю Белле было приказано вернуться в Англию³.

В завершение своей дипломатической миссии дю Белле должен был доставить в Англию – на смену ди Пассано – опытного дипломата Жиля де ла Помрэ, способного легко завоевывать доверие. Жиль де ла Помрэ свободно говорил на семи языках и был из числа умеренных сторонников религиозных реформ. Прибыв в Англию в канун Рождества, он был торжественно доставлен на королевской барке в Гринвичский дворец, где Анна и Генрих радушно принимали его в течение четырех дней. Чтобы еще больше расположить к себе нового посла и в знак особого уважения, его поселили во дворце Брайдуэлл, где, как он сообщал своему коллеге по дипломатической службе Франсуа де Дентевилю (епископу Осера, бывшему альмонарию Луизы Савойской и преемнику де Грамона в Риме), он был удостоен поистине королевского приема⁴.

Анна ликовала. Это были первые новогодние праздники, которые она проводила вместе с Генрихом, как если бы они уже были женаты – хотя они еще спали раздельно,– и она наслаждалась этим временем. Теперь в распоряжении Анны и ее растущей свиты были все освободившиеся покои королевы, что позволяло им с Генрихом, а к этому времени уже никто не сомневался в том, что они были парой, более не скрывать ее будущую роль⁵.

Как бы ни роптали про себя многие придворные по поводу того, что без Екатерины рождественские праздники уже не те, им оставалось только наблюдать за тем, как Болейны и их ближний круг бравируют близостью к королю, проводят с ним время за игрой в карты, кости и шаффлборд⁶. Во время церемонии обмена новогодними подарками презенты короля красноречиво говорили о том, кому он благоволит. Анна получила в дар комплект гобеленов изумительной красоты, затканных золотой и серебряной нитью, а также украшенный богатой вышивкой балдахин из малинового атласа, отороченный золотой и серебряной тканью. Очевидно, этим подарком Генрих хотел подчеркнуть свое нетерпение разделить с Анной ложе[85]. Генрих получил в подарок от Анны великолепный набор пиренейских копий для охоты на кабана, богато украшенных драгоценными камнями, что должно было символизировать его спортивные таланты и сексуальный потенциал. Джордж подарил королю два позолоченных «хингера» – охотничьих кинжала на бархатных подвязках, которые Генрих мог носить на поясе вокруг начавшей полнеть талии. Ответным подарком стал большой позолоченный кубок с крышкой. Томас Болейн подарил Генриху ларец, обтянутый черным бархатом, с дорогим зеркалом в золотой оправе. От матери Анны король получил стопку воротничков для рубашек с золотым и серебряным шитьем, аккуратно уложенных в вышитом ларце. Генрих подарил им обоим позолоченные кубки тонкой работы. Екатерина, несмотря на запрет писать письма и указание держаться на расстоянии 20 миль от двора, послала в подарок Генриху золотой кубок, но он отверг его. Он ничего не подарил ей и запретил делать это придворным⁷.