Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию

Брайан и Фокс были отозваны, а для продолжения переговоров с Франциском об укреплении союза во Францию отправился Стивен Гардинер, возведенный недавно в сан епископа Уинчестерского. Получив донесение от Грегорио Казали из Рима, в котором говорилось, что Генрих больше не может откладывать свое появление в консистории и должен назвать имя своего представителя, Франциск попытался убедить Климента передать дело о разводе в суд Англии. Однако, что касается союза, он медлил с решением. Он понимал, что «искренние» и «безупречные дружественные отношения», в которых его заверяли Генрих и Анна, должны опираться на военную и финансовую поддержку на случай, если Карл надумает нанести удар. Одно дело было вести войну на своих условиях и в своих интересах, и совсем другое – ввязываться в войну ради союзников⁸.

Когда в январе 1532 года парламент был созван вновь, Генрих все еще ждал вестей от Гардинера. Сессия парламента началась с ожесточенных споров о налогах и феодальных пошлинах, после чего некоторые члены палаты общин снова подняли вопрос о церковной реформе⁹. 18 марта Томас Кромвель после серии разгоряченных дебатов, действуя по собственной инициативе или выполняя королевский приказ, стал подбивать членов парламента обратиться к королю с просьбой вмешаться. Генрих воспользовался этой возможностью и после Пасхи отправил к епископам Эдварда Фокса с рядом требований, в сущности сводившихся к открытому посягательству на права церкви. Духовенство больше не могло проводить заседания синода, не получив предварительно предписания от короля. Если заседание все же проводилось, то ни один новый церковный закон не мог вступить в силу без одобрения короля. Действующие законы, признанные не противоречащими Священному Писанию и прерогативам короля, могли оставаться в силе, однако только после тщательной проверки комиссией королевских уполномоченных. Епископы при поддержке Томаса Мора в палате лордов отчаянно сопротивлялись новшествам, однако все было напрасно. В работе парламента был объявлен перерыв, а тем временем отец Анны, ее брат и дядя, а также несколько других советников короля потребовали от священников немедленно подчиниться.

15 мая скрепя сердце духовенство повиновалось. На следующий день представители епископов подписали необходимые документы. В считаные часы Томас Мор сложил с себя полномочия лорд-канцлера и возвратил Большую печать, сказав при этом, что он «не годится для такой работы». С его уходом Екатерина, впрочем, как и Шапюи, лишилась одного из самых надежных источников информации. Преемником Мора на этом посту стал сэр Томас Одли, расторопный и сговорчивый юрист, который уже работал помощником у Кромвеля¹⁰.

В Брюсселе, Париже, Лионе, Антверпене, Вальядолиде, Севилье, Венеции и Риме духовенство, купцы и простые обыватели замерли в ожидании – отважится ли Генрих бросить вызов папе, пойти против католической церкви, чтобы развестись с Екатериной и жениться на Анне, и, если это все-таки произойдет, как отреагируют на это Карл и Климент. Именно в этот момент возобновились переговоры с Жилем де ла Помрэ. Оживление в дипломатии стало возможным отнюдь не по причине успехов Гардинера в Риме, откуда он вернулся 6 марта ни с чем, но благодаря образовавшемуся союзу протестантских и католических правителей в Германии, которые своевременно объединились, желая защитить свои коллективные интересы, а не отступать под натиском Карла и Габсбургов. Франциск, по-прежнему лелеявший надежду вернуться в Италию, отказался вступать с ними в союз, однако предложил частично профинансировать военную кампанию против Карла, при условии, что Генрих тоже внесет свою лепту¹¹.